осознавать, что за 30 лет мы не смогли победить еще раз. Мне грустно на душе. Я был бы счастлив, если бы сборная завоевала еще один Кубок, со мной или без меня.

Как я могу радоваться тому, что я не смог сделать еще один круг почета в этой футболке?

Кто такое мог подумать?

Кто-то написал перед чемпионатом мира 2010 года в Южно-Африканской Республике, будто я не хотел, чтобы сборная выиграла, чтобы Месси поднял кубок и обошел меня… Какая сволочь это написала! Если бы мы выиграли чемпионат в Южной Африке, у меня была бы еще одна награда в качестве тренера! То есть, чтобы Месси смог обойти меня, он должен был бы стать тренером, попасть в сборную, тренировать ее к чемпионату мира и быть чемпионом. Смотрите, как я мог не хотеть быть чемпионом в 2010-м. Тому, кто это написал, я скажу, что он никогда не сможет понять, каково это – защищать форму своей страны. И он никогда не будет бежать по полю или сидеть на скамейке, отдаваясь всем сердцем игре.

Талант не исчезает

Чтобы вы понимали: к 2016 году я хотел иметь семь звезд на гербе, но нет, черт возьми, у нас только две. И для меня это удар в сердце.

Да, можно понять, почему у нас их нет, все можно объяснить, но боль от этого не угасает. Она остается. Я мог бы начать с того, что немцам стоит увидеть каплю крови и они убивают тебя, разрывают на части. И три раза, четыре раза за эти последние 30 лет они вставали у нас на пути и не давали нам поднять этот кубок, который я держал последний раз так давно. Если я перескачу из 1986 года в 2014‑й, я могу сказать, что тот состав сборной был самым сильным, что она находилась в наилучшей форме к моменту финала, что она росла с каждой игрой и немцы могли немного напугать нас в финале, но мы чувствовали себя непобедимыми.

В Бразилии я наблюдал уставшую команду, с первого до последнего матча. Мне кажется, что всего 4—5 игроков были способны сказать «мы – Аргентина», и не более того. Не буду называть имена, но, конечно же, Месси и Маскерано были среди них, среди тех, кто боролся больше всего. Но остальные, остальные очень устали. Игра стала весьма монотонной. Если мяч не находился у Месси, то смотреть было не на что. И в конце, когда у немцев тоже иссякли силы, Аргентина зависела от Лео, а для него эта игра как раз оказалась не самой лучшей. И все равно он мог бы выиграть, мог бы… Но мы оставили капельку крови немцам, и Гётце забил нам гол.

Я согласен с фразой, которую произнес Маскерано, и сейчас она очень к месту, спустя 30 лет без празднования победы: он сказал, что устал от этого дерьма. И я тоже.

Чтобы вы понимали: к 2016 году я хотел иметь семь звезд на гербе, но нет, черт возьми, у нас только две. И для меня это удар в сердце.

Этот чемпионат в Бразилии был для меня особенным. Я провел программу, похожую на De Zurda, с Виктором Уго Моралесом, и затем каждую ночь я приглашал гостя для обсуждения. Конечно, ФИФА не нравится, когда обсуждают ФИФА, если только не хвалят. И АФА тем более. Более того, мне хотели запятнать репутацию, когда говорили о моей неудаче. Это был Грондона. Я написал письмо, чтобы они узнали о моих чувствах. И чтобы знали: я не буду опускать руки.

В день, когда я играл свой прощальный матч, я сказал, что мяч не пачкается. Сейчас я по-прежнему так думаю, ведь, перестав играть в футбол, я не перестал быть футболистом. Ребята, которые выходят на поле и представляют Аргентину – не чужие для меня люди, наоборот, они – мои друзья, мои братья. Те, кто хорошо меня знает, понимают это, равно как и то, что за свою страну, свою семью и друзей я отдам жизнь и никогда не пожелаю им зла.

Только очень испорченные люди способны думать иначе. Я отдавал свою жизнь и отдам ее сейчас или в будущем ради сборной Аргентины, на поле или вне его. Распухшие голени, вырванные ногти, слезы счастья и грусть – все это трофеи, которые я несу на своих плечах.

Поскольку талант нельзя запятнать, волшебство такого футболиста, как Месси, не обсуждается, и это не результат заклятия или удачи, потому что если мы говорим об удаче, у меня она есть. Я ежедневно чувствую симпатию людей. Те, кто любил меня как игрока, продолжают любить – я вижу это по каждой фотографии и росписи, на каждом поле, где есть мое имя, и в каждом письме, приходящим в De Zurda, а также в каждом объятии, которое я получаю.

Мы строим новую Латинскую Америку, противоположную тем силам, которые правят миром. Они не способны стереть нашу улыбку, не могут отнять у нас радость победы в красивой игре, где удача нашего народа не является случайностью.

Мяч нельзя запачкать, хоть некоторые и очень хотят этого.

Я тот, кто обыграл немцев на поле, и за эти 30 лет я упал вместе с Аргентиной. Сначала как игрок. Затем как тренер.

В Италии Грондона подарил кубок

В 1990 году я приехал в Италию непобедимым – лучше, чем в 1986‑м в Мексику. Физически. И в игре я тоже был лучше. Мне было 29 лет. Десять последних игр «Наполи» выиграл я. В Мексику я тоже приехал после великих матчей в команде Неаполя, но через четыре года у меня уже были два значка победителя национального чемпионата на спине. Два значка победителя национального чемпионата! Помню, беговая дорожка в Тригории начинала дымиться от наших тренировок. Каков я был, боже мой!

Так, на чемпионат мира я прибыл дикарем, а на финал 1990‑го мы пришли мертвыми. Я был растерзан. Да, я играл разбитым. Об этом я никогда не говорил: кроме дурацкого ногтя на большом пальце и лодыжки размером с мяч, ни о чем не говорил. Тригория из рая превратилась в настоящий ад. Больше половины команды очень устали, и Каниджа по своей глупости выступает против Италии. И ко всему этому Грондона дарит этот кубок. Он подарил его. Грондона сказал мне об этом в душе, старик, и я повторю это. Никто