Там находились колодки. В первый свой приход в клуб Лола видела, как там наказывали девушку. Может ту - за дело. Но её сейчас - совершенно безвинную.

Почти все, кто находился в клубе, обернулись на них. Кто-то был удивлён, кто-то заинтересован. Никогда еще Гордей не выставлял на обозрение публики их отношения.

Подойдя к приспособлению, Гордей стянул с девушки накинутое пальто, потом расстегнул змейку на спине и спустил платье с плеч. Оно грустной тряпочкой повисло на талии, задержалось на скованных руках. Рот девушки по по-прежнему был заткнут кляпом. Гордей надавил Лоле на плечи, заставляя стать на колени. Потом подтянул чуть вперёд, положив её шею в углубление.

Лоле казалось, что всё это происходит не с ней. Что она как будто смотрит на себя со стороны. Так же, как все посетители клуба. А сегодня была суббота, аншлаг. Лола чувствовала головокружение, лёгкую тошноту и затуманенность сознания. Как будто под действием наркотиков.

Тем временем Гордей расстегнул наручники. Руки он тоже зафиксировал на установке, опустив верхнюю планку.  Потом стянул с Лолы платье и отбросил его в сторону. Теперь Лола стояла на коленях в одних трусиках и чулках, наклонившись вперёд, с зажатыми в специальных отверстиях руками и шеей. Она не могла подняться, распрямится, не видела, что происходило сзади. Но чувствовала на себе взгляды нескольких десятков человек. И это было самое ужасное. Она, которая до жути боялась публичных выступлений, до смерти пугалась, если на неё обращали внимание, стояла сейчас почти раздетая, прикованная, с заткнутым ртом, доступная взглядам. Как будто распятая.

И опять стыд, а за ним горечь и унижение захлестнули с головой. Она почти потеряла сознание, она бы хотела отключиться от всего происходящего. Но, видимо, не судьба. Потому что Гордей вернулся к ней, неся в руках анальную пробку и стек.

Лола почувствовала, как с неё стащили до колен трусики. А потом руки, когда-то такие родные и нежные, развели ягодицы и начали всовывать смазанную гелем пробку. Она инстинктивно сжалась в комок, начала вертеться у него в руках. Но хлопок по обнажённой ягодице заставил её на мгновение остановиться. И этого было достаточно, чтобы Гордей вставил в неё пробку. Больно не было, но было просто невыносимо. Все видят её там, да еще и с пробкой!

Гордей подергал пробку немного назад и вперёд, давая ей возможность занять правильное положение в теле девушки. Заботливый, мать твою...

А потом громко сказал, что сегодня для Лолы в наказание каждый дом, присутствующий в зале, в течение часа может подойти и "угостить" девушку десятью ударами стека.

И сам первый поднял руку с девайсом и опустил на попку Лоле. Второй удар пришёлся по спине, третий - по пояснице. Четвёртый и пятый - по каждой из ягодиц. Удары сыпались размеренно, один за одним, с небольшими перерывами. И так же одна за другой, катились и капали на пол слёзы из глаз девушки.

Когда Гордей закончил, Лола подняла взгляд вверх, пытаясь остановить слёзы, и натолкнулась на выразительные сочувствующие глаза Марины. Та смотрела на Лолу несколько мгновений, потом отошла назад. Лола не видела, куда.

А Марина в это время подошла к Гордею и тихо спросила:

- Ты точно уверен, что поступаешь правильно?

Мужчина отшатнулся  от слов, как от удара. Тоже молча посмотрел на Марину и отвернулся, решительно передавая стек одному из доминантов, который славился своей грубостью с сабами и тяжёлой рукой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сначала Лола считала удары, и цифра десять была как избавление. Но наказание повторялось и повторялось. В какой-то момент она действительно выпала из реальности. Разум просто не смог перенести такую нагрузку. Болью, страданием, унижением, стыдом, опять болью.

Сначала её пороли часто, к концу часа уже никто не подходил. Но она так и стояла, с закрытыми глазами, кляпом во рту, пробкой в заднице и горящими спиной и ягодицами.

Во время первых ударов она вся сжималась, как пружина. Зубами впивалась в шарик. Пробка жгла и сдавливала анальное отверстие. Потом Лола перестала ощущать физически. А вот теперь и эмоционально. Как бы банально это не звучало, но из неё как будто из шарика, выпустили воздух. Только еще и проткнули несколько раз, чтоб уж наверняка больше не надуть. Чтоб уже точно, до конца, её уничтожить.

Наконец Лола почувствовала, что из неё извлекли пробку, расстегнули кляп. Потом пришла очередь освободить руки и голову. Но девушка так и продолжала висеть на колодках, вцепившись в них руками. Коленей она уже давно не чувствовала, и боялась, что просто упадёт, если начнёт двигаться.

На неё набросили какую-то ткань, потом она поняла, что это халат. И чьи-то руки подняли вверх. Она качалась из стороны в сторону, сил не было ни на что.

Но когда опустила взгляд вниз и увидела, чьи же руки поддерживают её со спины, как будто вернулась в реальность из состояния гипноза. Почему-то именно вид его рук придал Лоле невиданных сил.

Вдохнул второе дыхание.

Сделал из тряпичной куклы бронзовую статуэтку.

Она выпрямилась, гордо задрав подбородок, откинула руки, которые помогали ей стоять, поплотнее запахнула полы халата и обернулась.

- Не прикасайся ко мне, - тихо, но очень твёрдо поговорила, глядя в глаза. - Никогда больше...

Откуда-то рядом появилась Марина обняла девушку за плечи и увела в одну из душевых комнат, предварительно подхватила с пола так и валяющееся платье.

Лола не видела, да и не хотела видеть, что Гордей растерянно смотрел ей вслед, потом сделал несколько шагов за ней, как будто пытался догнать, остановить. Но Лола не обернулась, ни на секунду не задержалась, поэтому мужчина так и остался стоять, играя желваками и сжимая и разжимая кулаки.

Все взгляды в зале были прикованы к ним, стояла гробовая тишина. Все присутствующие, да и сам Гордей, понимали, что это всё, конец их связи. Что Лолу они больше в клубе не увидят. Половина из домов, которые были тут сегодня, так и не подошли и не "наказали" Лолу. Видимо чувствовали неправильность происходящего. Жаль, что Гордей понял это только сейчас.

Если Лола была виновата, то он был прав, наказав её. Ведь предупреждал же. Только почему-то виноватым он всё больше чувствовал себя...

Ты ищешь человека, который был бы с тобой, потому что ты одинок. И ты ставишь на нем ярлык — это твой «возлюбленный». Ты хочешь, чтобы все принадлежало только тебе, и ты меняешь своего «любимого» так как тебе хочется... прям как куклу.