— Я хотела вас попросить об услуге, — решительно сказала Стахова, — дело в том, что мне в последнее время угрожают, а вчера на моего мужчину прямо в квартире кто-то накинулся с ножом.

Бальзанова прикрыла рот ладонью, в испуге отпрянув к спинке кровати, но потом овладела собой:

— Так вот почему вы были в хирургии… Надеюсь, что все обошлось?

— Ну, раз была не в морге, то обошлось, — невесело пошутила Ника, — Людмила, я хотела бы попросить вашего мужа о помощи. Было бы неплохо, если бы он выделил мне охранника — я боюсь даже домой идти, ночую у друга.

— Это вообще не проблема! — решительно сказала Людмила, берясь за телефон. — Секунду подождите, я сейчас. Алло, Алеша? Ты занят? Послушай, у меня сидит Вероника Стахова… да, та самая журналистка. Алеша, ей нужна помощь, очень срочно. Ей угрожают, проникают в квартиру, а вчера ее молодого человека ранили ножом прямо дома. Алеша, мы должны помочь ей. Да… да, я понимаю, но…

У Ники вдруг замерло сердце — а что, если она ошиблась? И Луцкий тут ни при чем, а Бальзанов все-таки замешан? И теперь пришлет к ней человека, который запросто открутит ей голову и скроется?

— Да… — говорила меж тем Людмила, — а если Вадим? Ну, тот, что со мной ездил? Он очень хороший парень, на него можно положиться. Конечно, я сейчас ей дам трубку. Ника, это вас, — протягивая Стаховой телефон, проговорила Бальзанова.

— Алло, — сказала Ника чуть севшим от волнения голосом.

— Здравствуйте, Вероника, — услышала она, — коротко расскажите мне, в чем проблема.

Она повторила ровно то, что сказала Людмиле, полагая, что этого вполне достаточно. Бальзанов помолчал, потом спросил:

— А как далеко вы продвинулись в своем расследовании?

— Пока не особенно далеко, проверяю информацию, которую получила от вашего детектива, — сказала она, как и уговаривались с Филоновым.

— Понятно. Я предлагаю вам следующее. Своей охраны у меня нет, но есть агентство, которому я доверяю в случаях, подобных вашему. Сегодня к вечеру вам позвонит молодой человек, которого зовут Вадим. Он будет сопровождать вас повсюду. Ночевать он тоже будет у вас.

— У меня однокомнатная квартира.

— Ничего. Балкон есть?

— Да, застекленная большая лоджия, но…

— Этого вполне достаточно, — перебил Бальзанов, — Вадим привезет раскладушку и спальный мешок. Постарайтесь отвечать сегодня на звонки с неизвестных номеров, хорошо? Я не уверен, что его номер не сменился, а то дал бы вам его.

— Да, я поняла, спасибо вам.

— Не за что. Работайте, Вероника.

Она отдала трубку Людмиле, та сказала мужу, что ждет водителя завтра утром, попросила каких-то фруктов и попрощалась.

— Ну, думаю, ваши проблемы решатся, — сказала она, обращаясь к Нике, — Вадим замечательный парень, тихий и незаметный, но надежный. С ним вы будете в безопасности.

— Хорошо бы, — пробормотала она. — Скажите, Людмила… может, это не вовремя, но мне нужно спросить. Когда я рассказала вам о сыне Натальи Луцкой, то вы побледнели и сказали что-то вроде «не может быть». Что вы имели в виду? Я знаю, о чем, вернее, о ком вы подумали, но мне нужно подтверждение.

Бальзанова откинулась на высокую подушку и закрыла глаза. Ника испугалась, что Людмиле снова станет плохо и тут уже виновницей окажется она. Но Бальзанова тут же переменила положение и тихо сказала:

— Я не уверена, но… Мне кажется, что этот мальчик, которому она пыталась помочь музыкальную карьеру сделать, и есть ее сын. Он появился так… внезапно, ниоткуда… А Наташка вдруг рьяно взялась его делами заниматься, какие-то встречи организовывала, интервью… Мне тогда это показалось странным. Но я почему-то была уверена, что между ними нет никакого романа. Ну, я говорила вам в прошлый раз — глаза не горели у нее, не выглядела она влюбленной женщиной. Ведь в подобной ситуации… ну, когда юноша на столько лет моложе, понимаете? Женщине средних лет это должно льстить, возвышать ее в своих же глазах. А Наташка не изменилась.

Ника встала и повернулась лицом к окну. В парке уже появились гуляющие пациенты — те, кому разрешено было покидать палаты.

— Я ответила на ваш вопрос? — спросила Бальзанова, и Ника, обернувшись, сказала:

— Да, вполне. Я думаю, что на самом деле все так и есть. Единственный момент, который меня смущает, это исчезновение самого Луцкого. Его нигде нет — и никто с ним не может связаться.

Бальзанова помолчала, словно что-то обдумывая, а потом негромко сказала:

— Наверное, его вообще в стране нет.

— Почему вы так думаете?

— Потому что всегда в тяжелых обстоятельствах Сергей садился в самолет и улетал. А когда все утрясалось, возвращался.

— То есть вы думаете, что он скоро вернется?

— Не в этот раз.

Нику начала раздражать эта манера Бальзановой говорить загадками. Ей хотелось получить конкретные ответы, а не вот эти расплывчатые намеки, из которых практически ничего невозможно понять.

— И чем этот раз отличается от предыдущего? — стараясь не терять терпения, продолжала она.

— Тем, что здесь его больше ничего не держит.

— А как же фирма?

Бальзанова смерила Нику презрительным взглядом:

— Не разочаровывайте меня. Неужели вы до сих пор не догадались, что «Нортон» переживает не лучшие времена? И что виновен в этом как раз Сережа Луцкий? И потому мой муж рвет и мечет, пытаясь найти, куда утекла часть денег со счетов? И Луцкого он не просто подозревает — он практически уверен, что это его рук дело, но доказать ничего не может. Кроме того, Сергей прекрасно понимает, что без него фирма тихо заглохнет, потому что Алексей… — тут она осеклась и быстро перевела разговор: — А вы, кстати, в полицию заявили о нападении на вашего друга?

— Да. Скажите, Людмила, — начала Ника, но Бальзанова перебила:

— Простите, Вероника, но я вынуждена попросить вас уйти, я устала очень…

И Ника поняла, что аудиенция закончена, пора уходить, чтобы не разозлить хозяйку.

— Поправляйтесь, Людмила, всего хорошего. И — спасибо за помощь.

— Не за что, — с легкой улыбкой отозвалась Бальзанова, — и дверь плотно закройте, пожалуйста.

Когда уважаешь чужих родителей, уважают и твоих.

Японская пословица

Вера Павловна оказалась маленькой, хрупкой пожилой женщиной с длинными седыми косами, уложенными вокруг головы венцом. Ника предварительно позвонила в домофон и предупредила, что поднимается, потому, когда она вышла из лифта на пятом этаже обычной панельной девятиэтажки, ее ждала открытая дверь одной из квартир. Войдя в прихожую, Ника замерла — одна из стен оказалась большим прозрачным книжным шкафом, от пола до потолка закрытым стеклянными дверками.