– Говорю, а не обведет ли нас выжига вокруг пальца? У меня почему-то такое предчувствие есть.

– Да ну, что ты! – замахал руками Линь. – Скажешь тоже! Он же, Алим этот, не сам по себе посредник – ну, одного обманет, другого – а дальше-то кто с ним дело будет иметь? Он что – сам себе враг, что ли? А наших тут с выкупами много – чего серебришко терять? Допустим, наше возьмет – но тут-то доход постоянный, хучь и не особо большой.

– Может, и так. – Вожников упрямо набычился. – Однако на встречу с ним мы не явимся. Другого посредника будем искать!

– Да где другого найти-то? Вон они, – ватажник кивнул на дальний угол, куда – к той своей компашке – только что присоединился Алим. – Все они заодно, вместях.

– И что делать?

– Да не будет он обманывать – невыгодно то! Если только… – Окунев вдруг помрачнел и насупился.

– Что – «если только»? – тотчас переспросил Егор.

– Если только они совсем нас убить не надумали. Всех, тайно! Чтоб никто никому ничего. Эх, – ватажник заметно расстроился. – Еще думал побольше людей взять. И надо бы было… дурак…

– Да ладно вам о плохом думать! – подал голос Карбасов Иван. – Мыслю – все по-хорошему сладим. С чего Алиму нас обмануть? Не особо-то и большая выгода.

– Как сказа-а-ать, – тихо протянул Окунев. – Один златых дел мастер сколько серебрища потянет!

– Вот, угощайтеся на прощаньице, – подбежал с пиалами шербета хозяин, рыжий Хаттадин. – Бэз платы. Просто так.

– Благодарствуем. – Ватажники потянулись к пиалам, а Федька смущенно спросил:

– А где тут это… ну, пописать где можно?

Харчевник махнул рукой:

– А вон, за кухней, у забора. Там.

– Угу.

– Поспешай, парень, тебе еще с Алимом идти, место смотреть. Все там хорошенько запомни!

Допив шербет, ватажники простились с хозяином харчевни и в задумчивости подались обратно на ушкуй, где сразу же устроили совет. Решили на встречу явиться, как и договаривались, но только не вчетвером, а всей ватажкою, причем Егор с Линем, Иваном и Федькой пришли как ни в чем не бывало, а остальные б устроили на бережку засаду, благо, ежели что – к ушкую бежать недолго, а там, на реке – ловите! Ищите ветра в поле. В общем, подстраховались, и ведь не зря, платить-то за невольников никто и не собирался! Отбить силком – за тем и явились. Да, риск, однако, тут, недалече, на Кам-реке, у мыска приметного, другой ушкуй с ватажниками, с самим атаманом во главе, дожидаться будет.

– Это и хорошо, что на берегу встреча, – негромко молвил Егор. – Легче будет отбить всех да уйти.

– Раньше б явиться – посмотреть место.

– Явимся, дружище Линь, явимся, а дальше… Как говорится, свинья не съест!

Вожников даже повеселел – а что, неплохо все складывалось! И местечко оказалось для засады удобным – лучше не придумаешь: по берегам, недалеко от заброшенных амбаров-складов, камыши высоченные да кусты ракиты. В них ушкуй и укрыли. К бережку носом поставили – пушкой.

– Ты, Кольша, только по своим не пали!

– А что я тут, в камышах, что ли, останусь?

– Ты ж кормчий, без тебя мы на реке пропадем.

Егор лично обошел затаившихся в кустах и за амбарами бойцов – все в воинском снаряжении, в бахтерцах, байданах, кольчужках. Жарко, пот с парней тек, ну да ничего, терпели, понимали – в бою-то по-всякому сложиться может. Сулицы приготовили, луки, самострелы, часовых неподалеку выставили – ежели вместе с Алимом оружные люди во множестве явятся, так чтоб первыми – нежданно – напасть!

Правильно все придумали, хорошо, а что до видения… так еще не ясно – чья там срубленная голова катилась.

– А ежели выжига все ж сдержит слово, полоняников приведет? – почесал бороду Карбасов Иван.

Линь, приятель его, ухмыльнулся:

– Тогда ж еще лучше! Полоняникам оружие кинем да крикнем – куда бежать. То-то уж они с татарвой поквитаются!

Вожников махнул рукой:

– Пусть так.

Конечно, не хотелось никого убивать, но – тут уж как придется. За тем ведь и явились – отбить. Конечно, второй ушкуй лучше бы подождать, да ведь некогда.

– Зорче смотрите, – не поленился, еще раз предупредил часовых Егор. – Если увидите много людей оружных…

– Понятно, запоем соловьями.

– Ну а если мало…

– Тогда уткой.

– Егорий… – улучив момент, подошел к вожаку Федька. – Слово к тебе есть, не гневайся.

– Ну, говори. – Молодой человек удивленно посмотрел на подростка. – С чего мне на тебя гневаться-то?

– Так с тобой не посоветовался – все по-своему сладил. – Парень шмыгнул носом. – Так ведь и некогда было советоваться, быстро надо было ответ дать…

– Да кому ответ-то?

– Паренек тот, ну, там, раб, я еще говорил – знакомый… Язм, когда по нужде ходил…

– Ну, не тяни уже, мать ити! – выругался Егор. – Что за манера, нет, чтоб сразу все сказать, так он тянет, тянет…

– Раб тот слова наши услышал, про Акима-кузнеца. Меня за руку ухватил, зашептал – мол, он и есть Митрий, белеозерского кузнеца сын, в полон угнанный. Митрий Акимов! С нами попросился, мол, вечерком убежит, да к ушкую. Я сказал – где. Ну, жалко парня стало, земляк ведь.

– Акимов Митрий, говоришь, кузнеца сын? – молодой человек улыбнулся. – Так это же наш клиент, похоже.

– Чего-чего?

– Правильно ты все сделал, Феденька. Только в следующий раз лучше сперва посоветуйся.

– Так я ж и говорил – некогда было. Вы уж уходили, а я… Митрий сказывал – матушка его в пути еще сгинула – отставала, так сотник зарубил саблей. Его самого на кувшин вина у харчевника обменяли, а сестер, попользовав, продали персидским купцам.

– Да-а-а, – покачал головой Вожников. – Судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Жаль кузнеца – бедолага. Ну, хоть сына дождется… если повезет.

Хоть Егор и ждал условного знака, а все ж вздрогнул, услыхав звонкое кряканье уток: часовые сообщали, что Алим Карзай ведет себя честно, без всякого подвоха – ведет указанных в списке пленников.

Махнув рукой своим, чтоб раньше времени не высовывались, молодой вожак в сопровождении Линя, Ивана и Федьки направился навстречу посреднику, еще издали увидав быстро подходивших к амбарам людей, совершенно безоружных. Даже у выжиги Алима ничего типа сабельки или кинжала не просматривалось… может, под халатом прятал?

Посредник явился один – смелый человек, а, впрочем, чего ему здесь, у себя дома, опасаться? – все остальные, как сразу выяснилось, и были искомыми пленниками, коих Алим Карзай тут же принялся честно передавать по списку:

– Парфен Игнатов, златокузнец, за этого, как я и предупреждал, цена особая…