Привениха также увидела его. С яростным криком она бросилась на рысаря, в воздухе мелькнуло покрытое пятнистой шерстью тело с четырьмя когтистыми лапами. Андрей поднял над головой меч, уклонился от ее лап и нанес ей удар в предплечье. Так они бились в тронном зале, Рыкоса рычала, пятна ее крови пачкали белый камень, Андрей сражался молча, из ран, что нанесла ему Зверюга своими ужасными когтями и зубами, не вытекло ни единой капли.

Наконец, человек начал слабеть. Он оперся спиной о колонну, орудуя мечом. Никита заметил это и рванулся было ему на помощь, но Маша бессознательно так вцепилась в друга, что он не смог сдвинуться с места.

– Пусти, он погибает, – в волнении воскликнул Никита.

Андрей машинально повернул голову в его сторону, и в это время Зверюга, торжествуя, вонзила зубы в его грудь.

– Стой, пока ты не растерзала мое сердце, – приказал он. Его голос вырывался из глотки с ужасающим хрипом. Рыкоса послушалась, только удивленно вращала глазами, не разжимая челюсти. – Я все же отомстил тебе, Зверюга, – усмехнулся умирающий рысарь. – За все…

Та чуть пошевелилась, отчего у нее на зубах заскрежетали его кости. Маша спрятала голову на груди Никиты.

– Вот именно, я болен. Проклятьем ледяной кости. Надеюсь, ты долго будешь мучиться…

С отчаянным криком Зверюга отшатнулась от Андрея. В ее тигриных глазах застыл ужас. Она опустила голову – шерсть на ее ногах из золотой становилась серебряной, под цвет платья. Она леденела на глазах, должно быть, была из тех несчастных, что застывали от проклятья сразу. Два неуверенных шага – и она повалилась на пол.

– Сейчас или никогда! – сказал Никита. Но Маша уже отпустила его и вбежала в зал.

– Тетя… – только и произнесла она, с состраданием и ужасом глядя на муки привенихи.

– Что ты тут делаешь? – удивилась та. – Впрочем, мне все равно теперь. Звезды, как же мне холодно…

– Скажите, где венцесса и ее мать? – потребовала Маша.

– Мне так холодно… – жалобно простонала Рыкоса.

– Ответьте! – потребовал Никита.

– Дайте мне мои шубы, меха, – попросила привениха. – Хоть немножко согреться.

– Тебя это не спасет! – сказал мальчик, но Маша уже волокла охапку шкур, сколько смогла поднять.

– Стой! – велел Никита. – Держись от нее подальше. Я ей не верю.

– Но она леденеет! Ей холодно!

Мальчик сам поднес шкуры к привенихе и укрыл ее, как смог. В последний момент Рыкоса рванулась и цапнула его за руку. С коротким криком Никита отпрянул.

– Как вы могли! – воскликнула девочка.

– Ничего, – Никита замотал руку шарфом. – Я уже был болен. Вы не знали, госпожа сударыня?

– Ах, да, это ты… – поморщилась она. – Ледяной рысарь.

– Скажите, где венцесса? – снова попросила Маша. – Прошу вас!

– Мне уже все равно. – Привениха зевнула. – Но так и быть. Я виновата перед тобой, девочка моя. Я заставила тебя плясать под мою дудку, не давала и шанса на спасение – и в благодарность я предала тебя, когда меня саму приперли к стенке. Но ты была хорошей ученицей. И мне казалось, искренне хотела мне помочь, даже осмелилась жалеть меня. Ха! Меня!

Привениха закашлялась. Маша молча ждала, что будет дальше.

– Ты оказалась лучшей из венцесс, что у меня были. И я жалею, что все так обернулось, правда. Я рада, что ты выжила. Ты хочешь знать, где венцесса – слушай, не знаю только, зачем. Ее мать была больна проклятьем ледяной кости, она спала во льду десять лет. Мой романтичный братец разбудил ее, в поцелуе влив ей в рот какое-то снадобье, переданное его отцу от мага по имени Недодел, Звезды знают, за какие заслуги. Он делал это каждый раз, когда она начинала леденеть, и благодаря этому снадобью она не могла обледенеть до конца.

– Маша, это же наше снадобье! – воскликнул Никита. – Кривуга и кровь однороги!

– О нет, там было более тридцати компонентов, боюсь, его секрет утерян, – продолжала привениха, ей становилось трудно дышать, лед добрался почти до ее груди, волосы седели на глазах. – В общем, снадобье кончалось, мой брат рыдал, к несчастью, Калина успела родить дочь – впрочем, тоже больную проклятьем ледяной кости. Мать завещала похоронить ее в глыбе льда, а остатки снадобья споить несчастному ребенку. Наш замок и так к тому времени начал пользоваться дурной славой. Челядь сбежала, страшась проклятья, мне пришлось самой готовить еду и чистить лошадей. А братец забыл о походах, все любовался на свою жену в глыбе льда, да нянчился с девчонкой. Ой, у нее температура упала, ой, подскочила, куда бежать. В общем, я этого не вынесла.

Лед подступил к горлу.

– Где венцесса?

– У самого жерла ледяного вулкана, то есть Горы Ледяной угрозы, в старом доме маааагааанееедооодееееллаааа…

Раскрытые губы покрылись коркой льда. Рыкоса Гривастая превратилась в ледяную статую. Первые лучи утреннего солнца проникли в зал через окно и успели еще поймать последний отблеск янтарных глаз привенихи.

Маша постояла немного над привенихой, надеясь уловить еще хоть звук, потом оглянулась на тело Андрея, посмотрела на пятна крови на белом полу и разрыдалась. Взахлеб, отчаянно, как маленькая девочка.

– Тише, все кончилось, – Никита неловко обнял ее и погладил по голове. – Ну ты чего… Попробовала бы расплакаться в Как-о-Думе, я бы тебе такое сказал…

– Какое?

– А с тех пор я на несколько лет в разных мирах старше стал, то есть умнее, – усмехнулся он. – Я шучу, что ты. Все у нас получилось. Мы знаем, где венцесса, скоро будем дома.

– А как мы доберемся до вершины горы? Мы не умеем летать.

– Выйдем во двор, из этого склепа, что-нибудь придумаем, – успокоил ее Никита. – У нас есть магия, в конце концов!

– Что-то я не привыкла на нее надеяться.

Ребята прошли по коридору до главного входа, Никита вышел первый и замер. Потом попытался затолкнуть Машу обратно в дверь.

– Не смотри!

Но поздно, она увидела. А увидев, прижала подрагивающие пальцы к бледным щекам.

Двор усеивали человеческие останки в покореженных доспехах. Их частично закрывал выпавший снег. Теперь стало понятно, обо что они вчера вечером спотыкались.

– Они все умерли! – прошептала девочка. – Она всех убила. Она сказала – я сама вас сожру… Значит, это правда…

Она попыталась щелкнуть пальцами.

– Что ты делаешь? – поймал ее за руку Никита.

– Я не хочу это видеть, я хочу их убрать. Очистить двор, как я очистила дракона, как очищаю одежду…

– Это же не грязь, Маша. Это люди.

– Я не хочу это видеть…

– Их нужно похоронить в земле.