— Да нет же, — сказал служащий, вглядываясь в экран компьютера. — Как, вы сказали, его фамилия?

— Постышев, — ответил Багор. — А что, нашли?

— Вот он, — сказал служащий и для убедительности постучал ногтем по экрану. — Постышев Петр Васильевич, приобрел билет на пятницу до... Впрочем, он не улетел.

— То есть как — не улетел? — не веря своей удаче, переспросил Багор.

— Во всяком случае, на свой рейс он не зарегистрировался, — объявил служащий, довольный тем, что сумел оказать помощь следствию.

— Так, — сказал Багор. Он помрачнел, подумав, что Постышев мог купить билет просто для отвода глаз. Всего и делов-то: заскочить на аэровокзал, даже в аэропорт ехать не обязательно...

Торопливо поблагодарив востроглазого служащего, он устремился к билетным кассам. Здесь ему снова повезло: одна из кассирш без труда опознала Постышева по предъявленной Багром фотографии. Да, сказала она, мужчина в заметном кожаном плаще приобрел билет по брони за час до вылета и, насколько она видела, отправился после этого в буфет...

«Что же это он? — размышлял Багор, торопливо поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Ведь собирался же лететь, в аэропорт приехал... Почему не улетел? Что за фокусы? Ох и крученый же гад! Пока здесь бегаю по его следам, он, может быть, уже в Сочи вино хлещет и ананасами заедает.., чтоб он ими подавился, своими ананасами, козел!»

Буфетчица тоже без труда вспомнила вчерашнего клиента, купившего сто граммов коньяку и шоколадку.

Подумав, она припомнила кое-что еще.

— Так его же Андрюшка забрал! — воскликнула она.

— Какой Андрюшка? — насторожился Багор.

— Да Шестаков! Ну сержант наш, рябоватый такой... Да он сейчас здесь, я его совсем недавно видела, он опять какого-то пьяного сцапал. Вы его спросите, он знает.

— Благодарю вас, — галантно сказал Багор. — Вы очень помогли следствию. Купить вам шоколадку?

— Лучше БМВ, — кокетливо стрельнув глазами, ответила буфетчица.

— Ого, — с шутливым испугом сказал Багор. — Ну это мы с вами еще обсудим.., как-нибудь на досуге.

— Очень ты мне нужен, — сказала буфетчица, когда Багор ушел. — Тоже мне, спонсор.

«Что за чертовщина? — думал Багор, спускаясь по лестнице на первый этаж. — Как это он дал себя заграбастать обыкновенному менту? Неужели и вправду напился? Чепуха какая-то... Вот будет сюрприз, если окажется, что он сидит в каталажке за мелкое хулиганство или отлеживается дома после проведенной в вытрезвителе ночи! Только не может этого быть, это бред какой-то. Чтобы майор ФСБ, имея на руках то, что он имел, напился и попал в мойку? Это уже конец света, знаете ли... Ничего, сейчас мы спросим сержанта Андрюшку, и он нам все подробненько растолкует.»

Он легко отыскал дежурку, прятавшуюся прямо под лестницей, и без стука распахнул дверь.

Сержант Андрюшка, которого Багор сразу узнал по описанию буфетчицы, действительно оказался рябеньким. Правда, сейчас он был гораздо рябее, чем обычно, поскольку, помимо оспин, на лице его красовались два огромных синяка, которые превращали его глаза в две маленькие припухшие щелочки, и множество красных пятен, словно сержант Шестаков очень неаккуратно ел кетчуп или варенье. Сержант сидел у дальней от двери стены, держась обеими руками за живот, и отреагировал на появление Багра как-то неадекватно.

— А ну, пошел вон отсюда, козел, — сказал он с заметным усилием.

Багор временно оставил это заявление без внимания. Он аккуратно прикрыл за собой дверь и огляделся. Ему приходилось бывать в районах боевых действий и на местах кровавых разборок. А также неоднократно доводилось участвовать и в том и в другом, но меньше всего он ожидал увидеть такую картину в дежурной комнате милиции столичного аэропорта, — и это при том, что аэропорт продолжал преспокойно жить мирной повседневной жизнью. Не выли сирены, не сверкали проблесковые маячки, не торопились к месту происшествия озабоченные люди в форме и без, а между тем комната имела такой вид, словно в ней недавно бушевал торнадо.

Весь пол был усеян обломками мебели — похоже, когда-то это были стулья, — мятой бумагой и осколками стекла. Почти новый диванчик в углу криво стоял на подломившихся ножках, вертикальные жалюзи на большом, в полстены, окне были оборваны и перепачканы кровью. Пятна крови виднелись также на полу и на стенах. Впрочем, опытный Багор без труда понял, что вся эта кровища была просто результатом носового кровотечения, или, если быть точным, кровотечений, поскольку сержантов здесь было двое и оба страдали одинаковым недугом. Некоторые пятна на стенах имели такой вид, словно появились в результате того, что кто-то со всего маху бился о стену лицом. Коллега сержанта Андрюшки, смуглый красавец с восточными чертами лица, сильно исказившимися в результате этих столкновений с равнодушной мертвой материей, тоже сидел на полу, привалившись спиной к тумбе стола и запрокинув кверху сильно пострадавшее лицо, чтобы остановить носовое кровотечение.

За столом сидел человек в лейтенантских погонах, Лица его Багор не видел, поскольку оно было спрятано в ладони, но вся поза сидевшего говорила о том, что этот человек либо только что перестал плакать, либо вот-вот начнет. Багор ощутил короткий болезненный укол нехорошего предчувствия — похоже было на то, что он опять опоздал.

Хрустя битым стеклом, майор Багрянцев медленно подошел к столу. Под ноги ему подвернулся растоптанный телефонный аппарат, и он небрежно отшвырнул его в сторону носком ботинка. Аккуратно перешагнув через ноги сидевшего на полу сержанта, он постучал согнутым пальцем по левому погону лейтенанта.

— Вставайте, граф, — сказал он, — вас ждут великие дела.

Лейтенант Углов вздрогнул и поднял голову, только теперь заметив присутствие постороннего. Недавние события начисто лишили его того ощущения силы и вседозволенности, которое он только-только начал испытывать. Теперь это снова был запуганный, безвольный человек, находившийся не на своем месте, Особенно остро он ощущал это сейчас, когда предпочел бы очутиться на любом другом месте, кроме этого.

— Что тут было, лейтенант? — поинтересовался Багор, закуривая сигарету и пристально разглядывая собеседника.

Лицо у лейтенанта было несчастным, но чистым — похоже, ему явно повезло больше, чем его подчиненным. — Я кому сказал, — словно проснувшись, вскинул кверху исковерканную физиономию Шестаков, — пошел вон, зараза!

— Побереги дыхание, щенок, — не оборачиваясь, посоветовал ему Багор.

Шестаков завозился, бесполезно лапая пустую кобуру. Багор коротко взглянул на него, и сержант угомонился, почувствовав, видимо, что его сегодняшние приключения могут иметь продолжение. Не менее пагубные для здоровья.

— А кто вы, собственно, такой? — безо всякого интереса спросил лейтенант, устало глядя на Багра.

Багор достал из кармана свое фальшивое удостоверение и предъявил его лейтенанту — как положено, в развернутом виде. Лейтенант со страдальческим видом уставился в удостоверение, прочел, взглянул на Багра, снова опустил глаза и еще раз, уже медленнее, пробежал ими по строчкам, словно не веря написанному.