Наркотики были товаром, он — бизнесменом, и если его лавочка прикроется, наркоманы просто найдут свое разрушение в другом месте. Самое лучшее, что он мог сделать, это обеспечить следующее: если они будут брать товар у него, по крайней мере, это дерьмо будет чистым, без примесей опасных для их жизней наполнителей, и эта чистота также гарантировала безопасное для жизни дозирование.

— Твое слово, вампир, — прорычал Зейдист.

Рив посмотрел на рукав, укрывавший его левое предплечье, и вспомнил выражение лица Хекс, когда она увидела, что он сделал со своей рукой. Странная параллель. То, что его препарат был прописан ему врачом, не означало, что у него был иммунитет от злоупотребления этим дерьмом.

Рив поднял глаза, прикрыл веки и перестал дышать. Он протянул свои симпатические импульсы сквозь воздух между ним и Братом и вторгся в его сознание. Да… за его гневом скрывался сильнейший страх.

И воспоминания… о Фьюри. Недавняя сцена… семьдесят лет назад или около того… на смертном одре. Фьюри.

Зи завернул своего близнеца в одеяла и придвинул его ближе к огню. Он обеспокоен… Впервые в жизни, с тех пор как потерял свою душу в рабстве, он смотрел на кого-то с тревогой и состраданием. Он протирал влажный от лихорадки лоб Фьюри, а затем взял оружие и ушел.

— Вампир… — пробормотал Рив. — Посмотри-ка, какой ты заботливый.

— Убирайся прочь из моего прошлого.

— Ты спас его, не так ли. — Рив открыл глаза. — Фьюри был болен. Ты пошел к Рофу, потому что больше некуда было идти. Жестокий дикарь в роли спасителя.

— Чтоб ты был в курсе — я в очень плохом настроении, а ты доводишь меня просто до бешенства.

— Вот как вы попали в Братство. Интересно.

— Мне нужно твое слово, пожиратель грехов. А не пустая болтовня, она нагоняет скуку.

Движимый чем-то, что не хотел называть вслух, Рив положил руку на сердце. И четко произнес на Древнем языке:

— Настоящим даю тебе свой обет. Никогда больше твой кровный близнец не покинет мой дом, имея при себе наркотическое зелье.

Удивление вспыхнуло на обезображенном лице Зи. Затем он кивнул.

— Говорят, никогда не доверяй симпатам. Тогда я делаю ставку на ту половину, которая роднит тебя с Бэллой, усек?

— Отличный план, — пробормотал Рив, опуская руку. — Потому что именно эта часть и дает тебе обещание. Но скажи мне вот что: а как ты собираешься сделать так, чтобы он не покупал наркотики в другом месте?

— Если честно, понятия не имею.

— Ну, тогда удачи тебе.

— Она нам понадобится, — Брат направился к двери.

— Эй, Зи?

Зейдист оглянулся.

— Что?

Рив потер левую часть груди.

— Ты… уловил сегодня какую-то дурную энергию?

Зи нахмурился.

— Да, но какое это имеет значение? Ничего позитивного я не улавливал уже Бог знает сколько времени.

Дверь закрылась, и Рив положил руку обратно на сердце. Чертова мышца бешено билась, без какой-либо на то причины. Черт, может действительно будет лучше повидаться с доктором? И неважно, сколько времени это займет…

В этот момент в клинике прогремел взрыв.

Фьюри материализовался среди сосен, позади гаражей клиники Хэйверса… как раз в тот момент, когда в ней сработала охранная сигнализация. Пронзительный электронный звук поднял всех собак в округе, но полиции опасаться не стоило. Тревожный сигнал откалибровали таким образом, что он был слишком высок для человеческого уха.

Твою мать… он был безоружен.

Но он все равно ринулся ко входу в клинику, готовый, при необходимости, сражаться голыми руками.

Все шло по сценарию «хуже некуда». Железная дверь распахнута, как разорванная губа, двери лифта в вестибюле раздвинуты, обнажая шахту, провода и кабели торчат словно вены. В потолке кабины лифта, словно пулевое ранение в мужской груди, красовалось отверстие от взрыва.

Столбы дыма и запах детской присыпки витали в воздухе, поднимаясь из подземных помещений клиники. Кисло-сладкая вонь, а также звуки борьбы где-то внизу, заставили Фьюри обнажить клыки и сжать кулаки.

Он не стал тратить время на размышления о том, как лессеры узнали, где находится клиника, и даже не обратил внимания на лестницу возле бетонной стены. Он прыгнул вниз и приземлился на уцелевшую часть лифта. Еще один прыжок в дыру, проделанную взрывом, и он лицом к лицу столкнулся с полным хаосом.

В зале ожидания клиники трио беловолосых убийц кружило вокруг Зейдиста и Ривенджа, борьба шла среди разбросанных пластиковых стульев, скучных журналов и унылых растений в горшках. Бледные сволочи, судя во всему, были давно и хорошо обучены, настолько сильными и уверенными в себе они выглядели, но Зи и Риву было глубоко плевать на это.

Борьба развивалась стремительно, времени на раздумья не было. Фьюри схватил металлический стул, стоящий у регистрационной стойки и швырнул его в ближайшего убийцу. Когда лессер упал, он поднял стул и вогнал его тонкую ножку прямо в грудь ублюдка.

Как только мелькнула вспышка, и раздался характерный хлопок, из коридора и больничных палат послышались крики.

— Вперед! — Закричал Зи, нанося удар и попадая одному из лессеров в голову. — Мы задержим их!

Фьюри рванул через двойные двери, распахивающиеся в обе стороны.

В коридоре лежали тела. Много тел. На бледно-зеленом линолеуме в огромных лужах крови.

И хотя Фьюри до смерти хотелось остановиться и проверить тех, мимо кого он проходил, он сосредоточил внимание на медицинском персонале и пациентах, которые определенно были еще живы. Часть из них бежала к нему в панике, их белые халаты и больничные робы шумно хлопали, как развешанное сушиться на ветру белье.

Он ловил их за руки и плечи.

— Бегите в палаты! Запритесь там! Заприте эти проклятые двери!

— Замков нет! — прокричал кто-то. — И они забирают пациентов!

— Черт побери. — Он осмотрелся вокруг и увидел знак. — Этот медицинский чулан запирается?

Медсестра кивнула, одновременно пытаясь отвязать что-то от ремня на талии. Дрожащей рукой она протянула ему ключ.

— Но только снаружи. Вам придется… запереть нас.

Он кивнул головой в сторону двери с табличкой «Служебное помещение»:

— Вперед.

Немногочисленная группа ввалилась и заполнила помещение десять на десять метров, с полками от пола до потолка, полными лекарств и медматериалов. Закрывая дверь, Фьюри знал, что никогда не сможет забыть, как они выглядели, сгрудившись под флуоресцентными лампами низкого потолка: семь испуганных лиц, четырнадцать умоляющих глаз, семьдесят пальцев, находящие друг друга и переплетающиеся вместе, пока их отдельные тела не превратились в один сплошной комок страха.