меня хозяином только по старой привычке. Вот мы сидим с тобой в удобных креслах и пьем «каталонку», а между тем старый ростовщик Мартинец может в любую минуту выгнать нас отсюда.

— Пускай попробует! Не советую ни ему, ни кому-либо другому трогать меня сейчас. Я в ужасном настроении.

— Я тоже.

— Твое банкротство делает наше дальнейшее пребывание еще менее желательным. Что, если нагрянет полиция?

— Это очень возможно.

— Не будем терять даром золотого времени. Ближе к делу! Дай мне слово, Фаустино Кальдерон, что у тебя больше нет денег.

— Даю тебе слово, Франциско де Лара, что у меня нет больше абсолютно ничего.

— Превосходно! Теперь, когда твои дела мне ясны, я с удовольствием поделюсь с тобою моими планами.

— Я сгораю от нетерпения узнать их.

— Не торопи меня, Фаустино. Я уж дважды сказал, что речь идет о чрезвычайно серьезном предприятии. Осуществление моих планов требует громадной ловкости и беззаветного мужества. Нужны по крайней мере четыре надежных и верных человека. Три таких человека у меня уже есть. Есть и четвертый… Но я не знаю, можно ли положиться на него.

— Назови мне этих троих людей.

— Изволь. Это Франциско де Лара, Мануэль Диац и Рафаэль Рокас.

— А кто же четвертый, на которого, по-твоему, нельзя положиться?

— Фаустино Кальдерон.

— Почему ты сомневаешься во мне?

— Потому что ты слишком щепетилен и недостачно смел. Впрочем, подвергаться сколько-нибудь серьезной опасности нам не придется. Надо только умело повести дело, а главное — не колебаться и не отступать.

— Напрасно ты меня подозреваешь в излишней щепетильности. За последние сутки я пережил много тяжелого и, можно сказать, переродился. Человек, сразу потерявший все» и превратившийся из богача в нищего, не склонен деликатничать. Не бойся довериться мне, друг.

— Со временем ты узнаешь все. Но не сейчас. Я хочу обставить наше предприятие известными формальностями. Участникам его придется принести торжественную клятву. В ближайшее время мы устроим с этой целью тайное собрание. Пока тебе достаточно знать одно. Сделавшись моим союзником, ты убьешь разом двух зайцев.

— Каких именно? Это-то уж, надеюсь, спросить можно?

— Разумеется. Во-первых, ты сделаешься богаче, чем когда бы то ни было. Во-вторых, дон Грегорио Монтихо или вовсе не уедет из Калифорнии, или уедет очень не скоро. Таким образом ты получишь возможность поухаживать за Иньесой Альварец.

— Карамба! Если ты действительно устроишь это, то клянусь…

— Пока что от тебя клятв не требуется, я довольствуюсь твоим словом. Обещание влюбленного, заинтересованного в успехе своих сердечных дел, стоит клятвы.

— Ты абсолютно уверен в Диаце и Рокасе?

— Абсолютно. С ними я не буду вести столь продолжительные разговоры. Шестьдесят тысяч долларов — кругленькая сумма. Наши приятели присоединятся ко мне, не задумываясь.

— Шестьдесят тысяч долларов на каждого?

— Может быть, и больше!

— При одной мысли о таких деньгах у меня кружится голова! Я боюсь потерять рассудок.

— Подожди сходить с ума до тех пор, пока эти деньги не окажутся в наших руках. Потом безумствуй, сколько хочешь.

— Во всяком случае, я сойду не от горя, а от радости.

— Да уж горевать будет нечего! Ты снова заживешь лучше прежнего. Возможно, что тебе удастся добиться руки твоей избранницы. Однако засиживаться здесь нам не следует. Лучше уберемся отсюда подобру-поздорову. Я думаю, что в течение ближайших часов никто нас не потревожит. Едва ли наши враги выберутся на берег до полудня. К тому же полиция Сан-Франциско не имеет обыкновения пороть горячку. Пока она раскачается, много воды утечет.

— Хорошо, что моя гасиенда находится в десяти милях от города!

— Но все-таки нам пора в путь. Я знаю место, где мы будем в полной безопасности. Это ранчо Рокаса. Я сговорился встретиться там с Диацом. В хижине Рафаэля мы пробудем до тех пор, пока английский фрегат не снимется с якоря. Конечно, в случае каких-либо осложнений нам придется уехать куда-нибудь подальше.

— Надеюсь, что до этого дело не дойдет. Мне бы очень не хотелось покидать Сан-Франциско.

— Мне тоже. Впрочем, не все ли равно, где жить? Лишь бы были деньги! Ну, довольно пустой болтовни. Едем!

Через несколько минут Кальдерон и Лара вскочили на коней и ускакали. Слуги проводили их равнодушными взглядами. Они радовались тому, что никто не будет мешать им наслаждаться бездельем, объедаться бобами с мясом и играть в монте. Вскоре оба всадника исчезли за холмистой грядой. Заброшенная гасиенда снова погрузилась в унылое безмолвие.

Глава XXVII

РАЗГОВОР С ОРАНГУТАНГАМИ

Несмотря на всю свою любовь к родному фрегату, Гарри Блю проснулся на заре и с первой же шлюпкой поехал в Сан-Франциско. Ему хотелось как можно скорее переговорить с Сильвестром. Слова Кроуджера о том, что капитан чилийского судна ищет не только матросов, но и помощников, крепко врезались в его память. Между тем он и не знал еще ни названия корабля, на котором ему предстояло служить, ни места его стоянки.

Когда шлюпка причалила к южной верфи, он весело и уверенно ступил на деревянный помост. Душу его наполняли самые радужные надежды. Он прижимал к левому боку кошелек, в котором кроме стофунтового билета, подаренного ему Кроунд-жером, лежало еще несколько золотых монет, полученных им от Кедуолладера.

В этот день счастье покровительствовало бывшему матросу. Когда он подошел к конторе Сильвестра, она оказалась уже открытой.

Вручив морскому агенту карточку дона Грегорио, Гарри Блю в нескольких словах объяснил, чего именно ему хотелось бы. Сильвестр приветливо выслушал своего посетителя, написал записочку капитану Лантанасу и объяснил, где стоит «Кондор». Чилийское судно было видно из окна конторы.

— Впрочем, сеньор Лантанас обещал зайти ко мне сегодня утром, — прибавил агент. — Если хотите, можете подождать его здесь. Это избавит вас от лишних расходов.