– Они же просто дети! – возмутилась Ишрак. – Дети ни в чем не повинных людей! Как можно попрекать людей за содеянное их предками тысячу лет назад!

– Быть такого не может! – встрепенулся конюший. – Что значит – тысячу лет назад? А послушай нашего священника, так это чуть ли не вчера произошло.

Ишрак задумчиво оглядела его с головы до ног.

– С тех пор прошло более тысячи лет, и более тысячи лет евреи подвергаются гонениям. И произошло это за тысячи миль отсюда. Ты не знаешь об этом?

– В Святой земле! – взорвался конюший. – Да все я прекрасно знаю. Не я ли отправился в крестовый поход, как только лорд Варгартен призвал нас? Не я ли устремился в Иерусалим вместе со своими друзьями?

– А добрались вы всего лишь до Амштеттена, – насмешливо поддела его хозяйская дочь. – Напали на синагогу, перерезали всех евреев и украли их богатства.

– Крестовый поход – это война с неверными, – горделиво выпятил подбородок конюх. – И не важно, где она происходит, здесь или в Святой земле. Она везде угодна Богу. И все грехи мои в этой войне прощены. Амштеттен или Иерусалим – для Отца Небесного все едино. Благословенная работа – убивать евреев или арабов, всех, кто не исповедует истинную веру.

– Нет, Ему не все едино, – яростно опровергла его слова Изольда, дочь рыцаря-крестоносца. – Огромная разница, где все происходит.

– И с чего ты решил, что именно твоя вера – истинная? – сверкнула глазами Ишрак. – Библия и у евреев, и у христиан одна, а Иисус Христос упоминается и в Коране.

Конюший и молодая женщина застыли, не зная, что сказать.

– Так говорит священник, – подала наконец голос молодая хозяйка. – Йозеф просто повторяет за ним.

* * *

А в еврейской деревушке лорд Варгартен завершил трапезу, выхлебал кувшин вина и поманил к себе раввина.

– Отведу-ка я своих парней домой, пока они совсем не распоясались, – милостиво предложил он. – Так что вылезайте из своих подполов и не тряситесь, как овечий хвост. Однако, как ты понимаешь, надо бы их чем-нибудь улестить.

Раввин понурился.

– Что с нас, несчастных земледельцев, взять?

– Не прибедняйся. Вы же торгуете. Где-то у вас наверняка припрятано целое состояние.

– Торгуем потихоньку, но долговых расписок сейчас больше, чем золота, которое мы можем ссудить. Нам вернут деньги, но после сбора урожая. Поэтому-то мы и сами платим вам налоги, когда кончается жатва. Да вы и сами это знаете.

– Конечно, знаю! – раздраженно вскричал лорд. – Но кое в чем ты можешь меня просветить. Что у тебя в кладовой, а?

Раввин опешил.

– Мука, немного сахара, специи, сушеные фрукты…

– Да не в этой! – громыхнул нетерпеливо лорд Варгартен, и воины его, сидящие за столом за воротами, мгновенно насторожились, словно свора охотничьих псов, услышавших рог. – Что у тебя в сокровищнице, в золотой кладовой?

Раввин всплеснул руками. Лука заметил, что они слегка подрагивают.

– Нет у меня никакой сокровищницы. Я бы многое отдал, чтобы она у меня была. Я одалживаю лишь незначительные суммы, как доподлинно известно вашему сиятельству. Когда же ваша милость нуждается в крупной ссуде, я беру ее у своих братьев по вере.

Слова его неожиданно возбудили злость в лорде Варгартене.

– И сколько я тебе должен? Тащи свою долговую книгу, если никакой сокровищницы у тебя нет и в помине.

– Тащи свою долговую книгу! – взревел один из всадников, вскочил, отпихнул попавший ему под ноги стул, прошел через ворота и застыл рядом с лордом Варгартеном. Раввин поднялся, направился к своему дому, зашел в него через черный ход.

– Лорд Варгартен, люди этой деревни ни в чем перед вами не провинились, – увещевал его вполголоса Лука. – Вы вырвали леди Изольду из лап танцоров, и никто не сделал бы этого лучше вас. Вы были великолепны. А сейчас – давайте покончим с обедом и уедем.

– Ты заблуждаешься, – горящим взором лорд Варгартен впился в глаза Луки. – Ты слишком юн, отче, откуда тебе знать, как живет этот мир. Я задолжал им целое состояние, может, даже несколько состояний. Так что пусть вознаградят меня за то, что я очистил порог их дома от танцевальной заразы. Ведь не подоспей я вовремя, что с ними бы стало?

Лука промолчал.

– Сам император и Святая наша Церковь, – размеренно, ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил брат Пьетро, – наделили еврейский народ правом давать взаймы. Добровольно взвалили они на себя грех корыстолюбия. Сам император покровительствует им, и вам, ваша светлость, следует оказывать им всяческую поддержку. Косо посмотрит на вас император, да и Церковь осудит вас, если вы будете их притеснять.

– Ради бога, монах! – выругался лорд Варгартен. – Кто их притесняет! Я всего-навсего хочу знать, сколько я им должен. Может, мне удастся уменьшить эту сумму. Что в том дурного? Я честно наношу визит своему кредитору, чтобы договориться о списании части долга. Только и всего.

Повисло молчание. Дверь черного хода приоткрылась, пропуская раввина, и снова закрылась: чуткое ухо уловило тихое бряцанье запираемой изнутри задвижки.

– Вот объясни мне, чего вдруг они запираются, а? Зачем, если никаких ценностей у них нет? – возмутился лорд. – Значит, они все-таки что-то прячут!

– Я ничего не прячу, – тихо молвил раввин. – Но моя жена слишком чувствительная. Она до смерти боится ваших солдат.

– Чего их бояться? Люди как люди.

Раввин разложил на столе перед лордом долговую книгу.

– Вот сумма вашего долга, – он спокойно водил пальцем по записям в толстой тетради. – Три месяца назад, а вот чуть ранее, в прошлом году. Это – в возмещение понесенных вами убытков, это – цена изумрудов ее светлости, которые вы просили купить для нее.

– Вранье! – завопил лорд Варгартен, круглыми глазами уставившись на конечную сумму. – Какие проценты ты с меня взыскиваешь? Это грабеж!

Последнее слово послужило сигналом – парочка юнцов из свиты лорда выбрались из-за стола и подтянули поясные ремни, на которых висели мечи. Один или двое отвязали лошадей и запрыгнули в седла в ожидании приказа пуститься вскачь или ринуться в бой.

– Нет, нет, что вы, – всплеснул руками раввин. – Я взимаю с вас три процента, как мы и договорились, но если мой повелитель настаивает, мы можем пересмотреть данное соглашение. Тем более что вы уже здесь и эти три процента вас так удручают. Как насчет двух с половиной?

Брат Пьетро поднял голову.

– Вам дают деньги под три процента?

– Меня надувают, верно? – заискивающе спросил лорд Варгартен. – Разве это не преступление?

– Никто вас не надувает, – осадил его брат Пьетро. – Я удивился, что процентная ставка такая низкая. Тамплиеры с благословения самого папы римского дают взаймы под двадцать процентов. Вам несказанно повезло, ваша милость. В Вене с вас бы содрали семь шкур.