Приложив сложенные ладони ко рту, он загремел на всю округу:

– Хватит! Прекратить! Все – ко мне!

Но солдаты вошли в раж. Лишь двое из них неохотно вышли из ближайшего жилища: один – волоча свернутый в рулон ковер, другой – с вываливающейся из-за пазухи серебряной чашей. Остальные, опьяненные жаждой наживы, остались глухи к призывам своего лорда и продолжали метаться по улицам и вышибать окна.

– Ну-ка, засучим рукава, – ухмыльнулся лорд Варгартен. – Приведем этих остолопов в чувство, пока они все здесь не разнесли.

Лорд влез на лошадь, вытащил из ножен меч и кивнул двум вернувшимся воинам:

– За мной.

Он поскакал по улице и, орудуя мечом, словно дубиной, принялся колошматить солдат, опуская меч плашмя им на головы и плечи. Двое стражей летели за ним по бокам, раздавая своим товарищам удары пополам с площадной бранью до тех пор, пока вояки лорда Варгартена не пришли в себя, не прекратили грабеж и не встали в некое подобие строя.

– Тут не все, – крикнул запыхавшийся Лука брату Пьетро, когда они подбежали к собравшемуся эскадрону.

Раздался истошный крик, и из переулка выбежала перепуганная женщина, по пятам которой гнался, расстегивая на ходу пояс, какой-то воин.

– Оставь ее в покое! – завопил Лука, бросаясь им наперерез.

Пропустив женщину, которая нырнула в ближайшую открытую дверь, Лука преградил путь насильнику. Наскочив на Луку, тот, не раздумывая, заехал ему кулаком по скуле. Лука отлетел к стене, сполз на землю и услышал рев лорда Варгартена, похоже, изрядно утомившегося происходящим.

– Оставь в покое женщину и не смей бить священника! Совсем с ума сошел, пьяная скотина? А ну, седлай свою чертову лошадь!

Солдат втянул голову в плечи и рысцой поспешил за ворота, к коню. Брат Пьетро потянул Луку вверх. Сквозь навалившийся туман Лука заметил Фрейзе – соскочив с коня, тот бросился к нему на помощь.

– Как ты? – спросил Фрейзе. – Я примчался, как только смог.

– Все в порядке, – заверил его Лука. – Рад тебя видеть. Мы пытаемся остановить этот произвол. Лорд Варгартен уводит солдат.

Фрейзе огляделся: двери домов заперты, стражи лорда, нетрезво пошатываясь, нога за ногу возвращаются к своему повелителю, безбожно ругаясь и хвастаясь награбленным добром.

– Мне надо в синагогу, – шепнул на ухо Луке Фрейзе. – Там, на чердаке, спрятались дети. Попробуй уговорить лорда немедленно уехать отсюда.

– А где остальных черти носят? – заскрежетал зубами лорд Варгартен на одного из своих подчиненных, угрюмо переминающегося с ноги на ногу.

– Кто-то сказал, что нашел сокровищницу. Что все ценности эти безбожники хранят в церкви. Ну, ребята туда и отправились.

Сорванная с петель дверь еврейского храма являла взору полдюжины солдат, которые, распихивая друг друга, лезли напролом по лестнице, ведущей в женскую галерею. Не спешиваясь, лорд Варгартен влетел прямиком в священный храм, в синагогу, и завертел головой, рассматривая тончайшую резьбу на скамьях для молящихся и помещенный в центре стол для чтения свитков Торы. Все поражало чистотой и опрятностью и в то же время неестественной пустотой – ни единой свечи, ни даже подсвечника на стенах. Все унесено, спрятано при первых же звуках набата, предупредившего о нашествии танцоров. Все святыни – свитки Торы, канделябры – укрыты вместе с детьми от посторонних глаз на чердаке над женской галереей. Долгие годы тайник исправно нес свою службу, но сегодня солдаты лорда, шныряя по галерее, различили над своими головами детский плач.

Подъехав к своим бойцам, столпившимся на лестнице, лорд Варгартен заметил, как один из них со всей силы колотит боевым топором по выбеленному известью потолку. Образовалась дыра, посыпалась штукатурка, и воин завопил, вне себя от возбуждения:

– Там, наверху, кто-то есть! Я слышу их. Подсадите меня!

– Тащите лестницу! – послышался крик. Но вместо этого дюжина мужчин оторвала от пола тяжелую резную скамью и, используя ее как таран, принялась бить ей в потолок, подзадоривая себя криками – один! два! три! – пока скамья не уперлась в стропила чердака и не застряла между чердаком и полом галереи – этакий примитивный трап, перекинутый с потолка на пол, по витиевато украшенным опорам которого и вскарабкался, подталкиваемый сотоварищами, первый, весь взмокший от усилий воин. Он всунул голову в пробитую дыру и закрутил ею из стороны в сторону. Испустив восторженный вопль, он пригнулся, словно утка, обратив соратникам румяное лицо, и заорал:

– Здесь наверху сокровища! И дети! И девки!

– О Господи! – вновь устало вздохнул лорд Варгартен. – Ты сломаешь себе шею. Хватит уж с вас. На кой тебе эти дети и юбки?

– Мы их окрестим! – завопил тот, разгоряченный сделанным открытием, и снова полез в брешь на потолке. – Крестим детей, покувыркаемся с женщинами! Вот будет потеха!

– Заделаем новых христиан! – раззявил рот его сотоварищ и, провожаемый одобрительными воплями, полез следом. – Заделаем христианских ублюдков еврейским блудницам!

Первый солдат уже наполовину исчез в зияющей пробоине потолка, второй подгонял его под гиканье сообщников, когда опередивший его товарищ вдруг издал потрясенный вопль.

Раздался грохот, дыра внезапно расширилась, словно проломленная гигантской рукой, и чья-то колоссальная, невероятно огромная фигура выглянула из нее. Фигура – в два, в три раза больше, чем любой из воинов лорда Варгартена, встала на четвереньки, высунула наружу гигантскую голову и свирепо, в истинно животной ярости, уставилась на теснившихся на галерее солдат. Лицо этого невиданного создания хранило неподвижность маски, на лбу его пылали огненные буквы. Оно протянуло руки, схватило первого стража и понесло его, брыкающегося, подальше от пролома. Вынесло за пределы галереи, хладнокровно разжало руки, и мужчина полетел вниз, прямо на каменный пол. Затем этот монстр выглянул из пролома и грубо толкнул второго воина в грудь. Стражи лорда Варгартена заверещали от ужаса; скамья зашаталась – удирая от чудовища, они посыпались с нее, словно виноградные гроздья. Но те, кто находился внизу, на галерее и у подножия лестницы, и ничего не знали о происшедшем, продолжали напирать, надрывая глотки, давя и пихая друг друга.

– Пустите! Пустите! – рвался вниз второй страж. На губах его пузырилась кровь, он держался за ребра, словно они были сломаны. – Там чудовище! Чудовище! Исполинский монстр!

Толкущиеся на лестнице солдаты, предвкушающие лакомую добычу и женщин, уставились на его лицо – белее белого, перекошенное от страха, и на его окровавленный рот, разинутый в жутком крике. А затем они увидели Существо – громадное, спокойное, устрашающее. Оно согнулось, подхватило скамью, словно легкую дощечку, выпрямилось в полный рост, раскрутило ее и швырнуло вниз на два пролета, на каменные плиты синагоги.

Вместе с ней грянулись оземь и повисшие на ней человек шесть солдат и разлетелись по полу, переломав руки, ноги и головы. Один из них сломал спину и, страшно хрипя, бился в агонии.