— Терпеть не могу силоса. Сегодня поедим, как мне нравится. Не придется по душе, будете заказывать сами.

— Тамадой выберем Гиви, — сказал Иван и разлил водку по стаканам.

— Работа на сегодня сделана. Пьем, сколько можем, если понадобятся дополнительные расходы, я плачу из своей доли. Это наша первая встреча, поэтому выпьем за знакомство, за наше дело, которое не ценят по достоинству.

Все выпили молча.

— Действительно, сколько надо помучиться, чтобы сцапать вора. Еще более мучительно отдать его под суд. Работаешь, себя не жалея, глядишь, а он уже вышел на поруки или получил условно, и ты снова должен ловить его, а в результате — ноль, — взял слово Иван.

— Да и народ не очень-то симпатизирует нам, — вставил слово Вахтанг.

— Мы выполняем роль ассенизаторов, копаемся в человеческих отбросах. А потом общество упрекает нас, почему, де, воняете, почему не пахнете «Шанелью № 5». У нас же нюх на запах дерьма натренирован. Люди вокруг зажимают носы, не понимая, что это они — причина вони, — Гиви чокнулся с приятелями и залпом выпил стакан водки.

— Нас не любят, потому что мы отнимаем деньги, бьем, — сказал Вахтанг. — Ты же не хуже меня это знаешь, Гиви.

— Ты еще новенький, и не знаешь, что к порядочным ворам мы относимся с большим уважением. Такому представишь факты, он сразу же признает себя виновным, разговаривает вежливо. И ты в свою очередь, представляя закон, разговариваешь с ним соответствующим образом. Бывает, они шутят, смешат тебя, чувство юмора — великое дело, и ты, естественно, проникаешься к ним симпатией. Поймал я одного типа и спрашиваю его: не стыдно тебе столько врать мне, а он в ответ смеется: а тебе не стыдно столько спрашивать. А другого спрашиваю: у кого украл деньги? Нашел, говорит. Где? В кармане у пострадавшего! Красненькие десятки так торчали из его кармана, что просто спровоцировали меня на кражу!

— Черт с ними, с этими ворами! Да здравствуют наши семьи! — воскликнул Иван. — Во главе с Гивиной женой, с его тремя детьми — двумя мальчиками и одной девочкой. За моих малышей и несносную жену и за тебя, Вахтанг, я знаю, ты неженат, но, наверное, не одинок, — Иван залпом осушил свой бокал. Все рассмеялись.

— Эх, жена, что саквояж, с годами носить все неудобнее, но и выбросить жалко, поскольку все еще помнишь, какую радость доставила эта покупка, — с горечью проговорил Гиви.

— Меня спросить, так мы с женой были по-настоящему счастливы лет пятнадцать назад, пока не встретились друг с другом. Съела она меня, жутко ревнива, опоздаешь с работы — значит, с женщинами гулял. Вот и сегодня приду навеселе, значит, с девками пил, короче, не жизнь, а каторга.

— Знаешь, Иван, я могу понять твою жену, — засмеялся Вахтанг, — такого красавца конечно же приревнуешь!

— Могу поручиться, Вахтанг, что в мои годы и с моей наружностью я более грешен в этих делах, нежели Иван, но никто не верит, — заступился за Ивана Гиви.

— Ничего не поделаешь, в жизни женщины есть активный период, когда она треплет нервы отцу, мужу, зятю, и пассивный, когда она делает то же самое в отношении соседей, брата, детей и внуков, — засмеялся Вахтанг.

— И все равно, выпьем за наших женщин, без которых наша жизнь не имеет смысла. Наверное, они лучше нас знают это и потому не дают нам покоя. И, наверное, они в чем-то правы. Сегодня мы заработали какие-то копейки, принеси мы их домой в трезвом виде, приласкай мы ночью своих жен, вряд ли они нас в чем-либо попрекнули бы. Нет, мы закатились в ресторан, нажрались водки и ночью от нас никакого прока не будет. Так что, если задуматься, не так уж они не правы, — встал на сторону женщин Гиви.

— Гиви Акакиевич, а знаете ли вы, что изобрели какую-то магнитную водку, которая увеличивает мужскую потенцию? Вот бы нам сейчас эту магнитную вместо «Русской», нашим женам не на что было бы жаловаться!

— Ну, она действует, наверное, если выпиваешь не более ста граммов в день, а при наших дозах потребуется дополнительно магнит на шею, иначе ничего не выйдет, — сказал Вахтанг.

Все засмеялись.

— Давайте выпьем за настоящих людей, — заговорил тамада. — Сколько раз бывало, вызовет тебя начальник, отчихвостит, ты выходишь из его кабинета в надежде на сочувствие товарищей, ан нет — у всех глаза блестят от радости.

— Это черта людей несчастливых и нищих. Они ни на что не способны, вот и радуются твоей беде. Выпьем за удачливых, которых Бог наделил всем в меру — и мужеством и хитростью, — с этими словами Иван залпом выпил свой стакан.

— Хитрость во всяком деле нужна. Не так давно мы в течение двух недель трижды поймали одного карманника. Дело зависело от свидетелей, а они меняли свои показания — не знаю уж, что он там с ними делал — то ли подкупал, то ли пугал. Всякий раз мы выходили виноватыми. А он еще смеялся над нами. Когда я его спросил, почему ты называешь разные имена и фамилии, он мне ответил, что это у него получается невольно, когда, говорит, я злюсь, я сам себя не узнаю, тем более когда меня оскорбляют, обвиняя в воровстве. При этом нагло смотрел мне в глаза.

— Но ты все-таки поймал его, — заметил с улыбкой Иван.

— Тут уж сработала профессиональная жилка. Я вызвал одного старого работника, вручил ему сумму денег, соответствующим образом обработанных, и велел ему поездить в автобусе. Причем я не показывался, — если бы он меня увидел, сразу же сообразил, что мы ему ловушку ставим. Деньги у нашего агента соблазнительно выглядывали из кармана, и наш карманник не удержался и вытащил их. Его схватили и привели в отделение. Он вытер вспотевшее лицо ладонью, и на лице осталась краска, которой были обработаны деньги. Факт, как говорится, на лице, деваться некуда. В это время с нашим агентом случается сердечный приступ, и он умирает. И опять мы без главного свидетеля. Упусти я его в четвертый раз, наверное, умер бы от разрыва сердца. Но тут Иван оказался на высоте, состряпал письменное показание от имени почившего агента, причем такое, какое тому никогда не написать.

— И подпись подделал?

— В этом деле Ивану нет равных. Как-то начальника милиции не было в городе, а нам позарез нужна была его подпись, чтобы забрать зарплату из банка, так Иван расписался за него — никто там не усомнился в подлинности подписи.

Они выпили еще две бутылки водки. Официант приносил блюда, заказанные Гиви. Под конец пришла очередь сосисок. Несмотря на то, что все были сыты, сосиски на столе не залежались.

— Отличный стол, Акакиевич! Силос в застолье действительно никому не нужен, за столом мужчина должен есть мясо.

— Завтра на работу в котором часу? — спросил Вахтанг.

— К семи утра подойдете к столовой, что возле моего дома. Поедим хаши и выйдем на улицу — работать. Не волнуйтесь, скоро мы займемся другим делом — более денежным.

Спустя месяц их группу перевели на ночные дежурства. В их обязанности входило разъезжать по городу в ночные часы, следить за порядком и выезжать на место происшествия по заданию дежурного по городу. Каждая дежурная машина обслуживала свой район. Группа Вахтанга патрулировала окрестности железнодорожного вокзала. Неожиданно по рации передали, что в доме номер десять по улице Пиросмани затеяна драка. Как выяснилось, там жила популярная в районе красотка, из-за которой передрались ее гости. Красотку нашли в нетрезвом состоянии, нещадно ругавшей своих соседей, а скандалистов уже и след простыл.