Так они шли еще целый час, когда Эрик вдруг остановился.

— Что с тобой? — дрожащим голосом спросила Каролина.

Но инженер не ответил. Словно окаменев, он не двигался с места. Застыл словно статуя и держал фонарик прямо перед собой, вытаращив на что-то глаза. Встревоженная жена встала рядом и проследила за лучом фонарика.

И внезапно испустила пронзительный крик.

Всего в двух-трех метрах от них под деревом лежал мертвый Чарльз Линч и, казалось, пристально на них смотрел.

Посиневшее, но все еще целое тело, едва тронутое разложением, слегка раздулось. Там и сям под обрывками одежды виднелись зеленые пятна. Вокруг головы уже кружили мухи, и в воздухе стоял запах тления.

Каролина в ужасе отвернулась и уткнулась лицом в ладони.

Некоторое время они не шевелились, потом Эрик медленно шагнул к трупу. Чувствуя, как перехватило горло, он опустился рядом на корточки.

— Что… Что ты делаешь? — спросила Каролина, все еще отвернувшись. — Пошли отсюда!

Зажав рот ладонью, инженер осветил фонариком труп Чарльза. Никаких ран не было. Неужели он умер от голода? Или от усталости? Так близко от комплекса? Нет, быть того не может.

— Нельзя оставлять его так. Я… Я его похороню.

— Нет!

Восклицание Каролины распороло воздух, заставив Эрика подскочить.

— Нет, — повторила она, оборачиваясь. — Это ни к чему. Если мы не хотим кончить, как он, нам надо поскорее выбраться из этого чертова леса!

Ошеломленный Эрик поднял голову. В ее взгляде он прочитал бешенство, которого прежде никогда не замечал. Он тут же понял, что спорить бесполезно. Ему не заставить ее задержаться возле трупа хоть на минуту.

Смирившись, он уже стал выпрямляться, но вдруг замер, заметив что-то в руке Чарльза.

Эрик склонился пониже. Это была фотография. После секундного колебания он с легкой дрожью схватил снимок и потянул, чтобы вырвать его из окоченевших пальцев мертвеца. Глянцевая бумага с шорохом выскользнула.

Эрик посветил на фотографию. Черно-белый снимок, вероятно из актерского портфолио, — портрет прекрасной молодой брюнетки с пронзительным взглядом. Инженер перевернул фотографию и прочитал наклейку на обороте: «Мари Линч». Кроме имени был указан номер мобильного.

Чарльз нередко говорил о дочери. Даже давал понять, что приехал сюда ради нее. Хотел заработать. Эрик сложил фотографию пополам и сунул в карман. Потом поднялся и сделал жене знак следовать за ним.

Они пустились в путь молча. Проходя мимо трупа, в последний раз взглянули на человека, который помог им бежать. Она вздрогнула и ускорила шаг.

Погрузившись в тягостные мысли, они долго шли молча. По мере того как они пробирались по джунглям, жара рассеивалась. Вскоре Эрик почувствовал, что жена вконец обессилела. Она не поспевала за ним, и, оборачиваясь, он всякий раз замечал гримасу боли и усталости у нее на лице. И хотя они пока не нашли подходящего места для стоянки, он решил, что пора перевести дух. На сегодня переживаний достаточно.

Он поискал поблизости самое открытое место и в конце концов заметил сломанное дерево: ветви, свешиваясь до самой земли, образовывали нечто вроде укрытия.

— Остановимся вот здесь, под ветками. Постарайся расчистить место, а я поищу что-нибудь, чтобы соорудить постель. Не станем же мы спать прямо на голой земле.

Он направился к ближайшим бамбуковым зарослям и попытался нарвать побольше стеблей для подстилки. Это оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Стебли ломались с трудом, и он изранил себе руки. Решив, что с него хватит, он разложил бамбук на расчищенном Каролиной месте, а поверх набросал веток и крупных листьев. Когда походная постель была готова, он вытянулся рядом с женой. Прислонившись к сломанному дереву, она уставилась в пустоту.

— Тебе надо поспать, любимая. Завтра нам понадобятся силы.

— Мне страшно, Эрик.

— Я знаю. Мне тоже. Оно и понятно. Но мы справимся. Мы свободны, Каролина. А это самое главное.

— Ни ты, ни я не способны выжить в таких условиях. Посмотри, что случилось с…

— Что-нибудь придумаем. Ты же знаешь, что самое трудное позади. А теперь давай спать.

Она неуверенно кивнула, и они улеглись на бамбуковом ложе. Эрик прижался к спине жены и обнял ее, словно хотел защитить. В глубине души он тревожился не меньше ее. Но знал, что в таких случаях многое зависит от настроя, и пообещал себе не выказывать ни малейшей слабости.

Вместо того чтобы двинуться к площади Клиши и присоединиться к Мари в «Сансер», Ари направился в центр Парижа.

И на этот раз он сознавал, что вот-вот совершит огромную ошибку. Что это просто смешно. Но сейчас ему, как никогда, хотелось увидеть Лолу.

Конечно, он ни за что бы в этом не признался, но в его внезапном порыве было что-то от растущего чувства вины. Он словно злился на себя за то, что его уже влекло к Мари Линч. Лола больше не принадлежала ему, но он испытывал потребность доказать себе, что сам по-прежнему принадлежит ей…

Как и в прошлый раз, он поспел к самому закрытию «Пасс-Мюрай». Но сегодня он непременно зайдет к ней. Он поговорит с ней, как взрослый человек, и даже признается, что страшно по ней скучает, что не может вынести, жизни без нее и просит дать им обоим еще один шанс… Или ничего не скажет, а просто обнимет ее. В конце концов, она ведь могла смягчиться. Вдруг она только и ждет, что он сделает первый шаг. Держи карман шире! А завтра я стану чемпионом мира по кёрлингу!

Он припарковал свою старушку на улице Турнель и собрался с духом. Казалось, ему пятнадцать лет и он идет на первое свидание. Стиснув зубы, он направился к книжному магазину.

Зеленый фасад вызвал в памяти вереницу образов из прошлого, когда все было так просто. Как он едва ли не каждый день заходил сюда, чтобы в окружении книг часами болтать с Лолой о литературе, помогал ей закрывать магазин, а потом шел с ней пропустить стаканчик в каком-нибудь баре в квартале Бастилии. Как флиртовал с ней, открывал в ней все новые достоинства и лелеял недостатки. Потом ему послышалось, будто она своим хрипловатым голосом нашептывает ему слова, принадлежащие им одним, фразы, которые они придумывали, чтобы признаваться друг другу в любви сотнями чудесных способов. Он ощутил тепло ее поцелуев, снова увидел себя, лежащего рядом с ней, положив голову на ее безупречный живот.

Несмотря на летнюю жару, Ари пробил озноб. Он попытался прогнать воспоминания и ускорил шаг. Он уже собирался пересечь дорогу, как вдруг застыл на месте, словно окаменев под взглядом Медузы.

На другой стороне улицы всего в нескольких шагах от него Лола вышла из магазина и бросилась на шею какому-то молодому человеку. Высокий, лет тридцати, он был вызывающе красив и до отвращения хорошо усвоил псевдонебрежный стиль. Ари лихорадочно его разглядывал. Такая показная непринужденность наверняка требовала огромных усилий. Длинные волосы тщательно взлохмачены, мешковатые джинсы якобы не по фигуре, искусно помятая рубашка, как будто бы плохо подстриженная бородка. Все в этом человеке было насквозь фальшивым, как в «Балладе подделок» Брассенса. Маккензи возненавидел его с первого взгляда. Без малейших усилий.