Колонка редактора газеты «Ёмиури» подняла эту тему 1 июня 1946 года за авторством председателя редакционного совета господина Цунэго Баба:

Это мнение может быть истолковано как сочувственное по отношению к участникам операций камикадзе, но я не могу принять утверждение, будто японцы в конечном счете становятся слабыми. Атаки камикадзе здесь ни при чем. Пилотам-смертникам приходилось дожидаться смерти долгое время, день за днем, не зная, когда наступит последний день. Тем не менее их боевой дух и решимость не ослабевали.

В книге «Раздумья о нашем национальном характере» господин Масанори Осима пишет:

Со стороны японцев критики в адрес камикадзе было более чем достаточно. Но большинство из этих критиков были плохо информированными людьми, которые оказались сторонними наблюдателями во время великого кризиса, постигшего их страну. Читателю следует учитывать, что приведенные здесь критические замечания исходят от наиболее известных японских наблюдателей феномена камикадзе.

Участники боевых действий, будь то союзники или враги, связаны узами взаимопонимания.

Один морской офицер, работавший в Службе оценки стратегических бомбардировок США, рассказал мне однажды о своих впечатлениях от нахождения на борту корабля, атакованного самолетом камикадзе. Он признал, что был ошеломлен боевым духом японского пилота. И не он один был поражен храбростью камикадзе. Многие американцы выражали свое изумление, если не восхищение, концепцией и реализацией этой тактики, равно как ее разрушительным потенциалом.

Некоторые американские авторы проявили понимание японского образа мышления. Другие, например автор «Хризантемы и меча» Рут Бенедикт, обнаружили способность глубоко проникнуть в душу японца. Эта писательница прослеживает исторические корни духа камикадзе и определяет его как иллюстрацию победы духа над материей. Ее подробный анализ японской мысли не только включает ряд моментов, интересных для любого читателя, но также определенное количество оценок, вскрывающих пороки, познакомиться с которыми небесполезно всем японцам. Такие работы иностранцев указывают на определенное впечатление, произведенное пилотами-камикадзе на общественность разных стран.

15 октября 1945 года меня допросили в Службе оценки стратегических бомбардировок США. На допросе присутствовали несколько морских офицеров, включая капитана, а также корреспондент информационного агентства ЮПИ. Капитан настойчиво добивался от меня ответа на вопрос, применялись ли меры принуждения для вербовки пилотов в подразделения, выполнявшие операции камикадзе. Я ответил, что во время кампании на Филиппинах принуждение не использовалось ни в какой форме.

Видимо, этот офицер предполагал, что Верховное командование в Токио давно разработало планы использования тактики камикадзе в случае необходимости на принудительной основе. Он спрашивал, известно ли мне, что снаряды «бака» были произведены в Японии в августе 1944 года за два месяца до применения тактики камикадзе на Филиппинах.

– Я впервые узнал о снаряде «ока» («бака») по прибытии на Формозу в 1945 году, – ответил я. – Убежден, что в условиях национального кризиса японцы все как один поддержали бы любое оружие, какой бы экстремальный характер оно ни носило.

– Считаете ли вы применение тактики, обрекающей на гибель пилота и его самолет, противоречащей обычным методам ведения войны в воздухе?

– В то время мы ощущали острый дефицит как в самолетах, так и в пилотах. У нас не было иного выбора, кроме как извлечь максимум разрушительной мощи из них обоих. Если бы пилоты питали надежду на выживание, пострадали бы их решимость и целеустремленность. Это убавило бы шансы на успешное поражение вражеской цели, и они погибли бы зря.

В мире исчезнет вражда только тогда, когда каждый человек научится обуздывать свои желания. Полагая, что желание жить является сильнейшим в человеке, вы можете утверждать, что это желание неуправляемо. Следовательно, если вы желаете мира, неплохо бы вникнуть в особенности духа пилотов-камикадзе.

Видимо, следователи, допрашивавшие меня, были удивлены таким заявлением.

В конце концов, аргументы и критика окружающего японцев мира относительно соответствия тактики камикадзе нравственным нормам вопрос до известной степени академический. Это не столь важно по сравнению с убеждениями и чувствами самих пилотов-камикадзе.

Каковы были мысли и чувства самих пилотов-смертников, которые добровольно присоединялись к спецподразделениям, ожидали своей очереди совершить роковое пике, вылетали на последнее боевое задание?

Господин Итиро Оми предпринял через четыре с половиной года после окончания войны поездку по всей Японии, чтобы посетить дома пилотов-камикадзе. Их семьи показали гостю памятные вещи и письма своих близких, павших в бою. Он любезно предоставил авторам этой книги копии этих писем, некоторые из которых выражают убедительнее всяких слов мысли и чувства пилотов перед смертью.

В целом то немногое, о чем писали пилоты срочной службы, носит печать их простой прямодушной натуры. Очень мало писали также выпускники высших училищ ВМС, вероятно, потому, что они прошли учебную подготовку в духе воинских традиций и принимали свою роковую участь как должное. Больше всего писали офицеры резерва, призванные на службу из гражданских колледжей и университетов и прошедшие наспех военную подготовку перед получением назначений.[46] Вот несколько писем, которые передают душевное состояние пилотов-камикадзе.