— Приехали, — тронул девушку за плечо, припарковавшись возле дома, — я скажу маме, чтобы она тобой занялась, мне самому некогда. Прости, Мир, но у меня тоже не то что дерьмо сейчас в жизни, а дерьмище.

Мира устало кивнула и вышла из машины. Я быстрее добрался до дома и, поручив домработнице найти мать и встретить Миру, сам направился в детскую, которую мои родители перестроили для Евы.

Дочка сидела одна и читала какой-то учебник. Это было странно, потому что если рядом с бельчонком не было мамы или папы, то обязательно была Ба, а сегодня никого.

— Привет, моя хорошая, — присел на ее кровать и, притянув к себе, поцеловал в макушку, — что читаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Математику, — тяжело вздохнув, дочь захлопнула учебник, — Ринат опять обозвал меня дурой.

— Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет-нет, он, наоборот, решил мне все примеры на самостоятельной, и они оказались правильными, — шмыгнула Ева, а ее глазки наполнились влагой.

— Бельчонок, ну ты чего? Все же хорошо, было бы из-за чего расстраиваться.

— Папа, понимаешь, я не стала списывать, но тот лист сохранила, и когда Римма Ильинична выдала нам обратно работы, то все, что решил для меня Ринат, оказалось верным.

— А парень-то растет, — усмехнулся, подумывая о том, что пора бы уже навести справки о том самом Ринате. Вика говорила, что именно его мама помогла пристроить Еву в одну из лучших школ столицы.

— Ой, — насупилась Ева, — какой там парень — мальчишка… Вот Ворон… — Ева мечтательно улыбнулась, видимо вспомнив популярного актера, а я сжал зубы. Рано ей еще о таком думать, и так уже все тетради и футболки с рожей этого холеного то ли натурала, то ли педика.

— Ты за мной приехал, да?

— Нет, милая, мы сегодня здесь с тобой останемся.

— А мама?

— А мама дома сегодня, у нее болит голова, — сжал ладонь в кулак, гася в себе желание помчаться к белочке обратно, — и ей надо побыть одной.

— Я ей никогда не мешала.

— Так ты и сейчас не мешаешь, просто на самом деле мне нужна помощь.

— Какая? — заинтересовалась дочь.

— Мне надо вещи собрать. Врачи говорят, что без санатория никак не обойтись. Помнишь, в котором Ба лежала?

— Ага, — усиленно закивала Ева.

— Ну вот и мне туда на какое-то время надо.

— А мы с мамой вдвоем будем жить? — удивилась моя рыжая красавица, и я почувствовал, как сердце, заходясь в бешеном ритме, опять заболело. Сжал дочь крепче и притянул ее головку к себе на грудь.

— Недолго, милая, совсем недолго, — прошептал, убеждая скорее не Еву, а самого себя.

Недолго, Самойлов, совсем недолго…



— Ну, значит, вы меня поняли, Виктория?

— Да-да, — рассеянно закивала я, — можно мне уже идти?

— Идите, только я бы на вашем месте еще подождал.

Интересно, это ему сейчас мой зареванный вид не понравился? Или врач учуял запах перегара?

Я вышла за дверь и дыхнула сама себе в ладонь — спиртным от меня вроде не пахло. Выпила я, конечно, вчера очень прилично и, несмотря на то, что проспалась, все же была, мягко говоря, не в состоянии, а разговор, который был на самом деле недоразговором с Ветом, меня окончательно выбил из колеи.

Оставшись в пустой квартире, с проблемами один на один, я поступила до жути глупо: достала из одной папки с эскизами давно припрятанные сигареты и выкурила полпачки за два часа. Неудивительно, что сегодня у меня так нещадно болела голова, мешая думать о насущном.

Еву с утра отвезли в школу, не завозя домой, а я еле подняла свою тушку с кровати. Если бы не запись к врачу, так бы и провалялась бездыханным трупиком на кровати весь день.

Но сейчас, выйдя на крыльцо частной медицинской клиники, я набрала в грудь холодного воздуха, стащила шарф-хомут с головы и начала усиленно думать, напрягая все те немногие извилины, оставшиеся у меня.

Ситуация вырисовывалась интересная. Что бы ни болтал вчера Вет, он виделся с Курковым, если, конечно, муж не подрался со стеной. Он любил драться с грушей, но от последней не оставалось таких боевых отметин.

Открыла заднее сиденье машины, закинула туда сумочку, сверху зашвырнула сумку с анализами и отправилась за город.

Меня ждал серьезный разговор. Ромка прав: всегда в первую очередь нужно разговаривать и лишь потом что-то решать. Я же девять лет назад этого не сделала. Да и сегодня я была абсолютно к этому не готова, но все же узнать, что такого Курков наговорил Самойлову, я была обязана. Это же было очевидно, что Вет просто так не стал бы шашкой наголо махать, не тот он человек.

Адрес в Одинцово я помнила наизусть, так же как и дорогу по заполненному пробками шоссе. Мы жили с Антоном в этой квартире пару месяцев, сразу после свадьбы.

Домофон на двери был сломан, и я без проблем зашла в подъезд. Надавила на кнопку с цифрой семь на табло лифта и, лишь позвонив в дверной звонок, подумала о том, что надо было сначала связаться с ним по телефону. С другой стороны, если Антона не окажется дома, я просто поставлю напротив этого жизненного задания галочку с пометкой «сделала все, что смогла».

Но Курков открыл дверь, и по его лицу я сразу поняла, что кулак Самойлова вчера подружился не со стеной, совершенно точно не с ней.

— Я все понимаю, но знаешь, я еще жить хочу.

— Вот как? — удивленно произнесла, все еще глядя на лицо Антона, впитывая в себя каждую изменившуюся черточку. Девять лет прошло, мужчина постарел, и на фоне отекшего глаза и разбитого носа проступили морщинки, которых не было. А еще у него однозначно стало намного меньше волос.

— Курков, да тебе бриться пора, если не хочешь с лысиной ходить. Пусти, а?

Мужчина, видимо в шоке от моего беспардонного замечания, отступил назад, пропуская меня на порог.

Я зашла в квартиру, не обращая на бывшего мужа никакого внимания, прошла по коридору, касаясь кончиками пальцев стен.

Не разуваясь, я заглянула на кухню, а потом пошла в единственную комнату.