пренебрежительно бросает Захар. – Японская гейша Куни-Цын? Спустись в бар, детка. Выпей за счет заведения, – ухмыляется он, но меня из рук не выпускает. – Мы с твоей подружкой скоро спустимся.

– Милена? – окликает меня Элька. Переводит взгляд на тест в руке Захара и, не дождавшись моего ответа, решает. – Я тебя внизу подожду…

– Давай поговорим спокойно… цивилизованно, – как только за Куницыной закрывается дверь, отпускает меня Захар.

Садится на кровать. Трет лицо, а затем переплетает пальцы в яростный и бессильный замок.

– Я не знаю, что мне делать. Отпустить тебя или оттащить в ЗАГС. И то, и другое будет против воли. Я жить без тебя не могу, но и заставлять – не выход. Я люблю тебя, Милена, – вздыхает он тяжело. – Не знаю, как из-за этих дурацких перстней доказать свою любовь. Но ты словно издеваешься надо мной. Что бы я ни делал, все плохо. Обвиняешь, уходишь и снова возвращаешься. И как только я начинаю надеяться на что-то, разворачиваешься и бьешь побольнее. Я как дурак стал. По уму бы – отпустить тебя. Помогать с ребенком… Но я не хочу так жить…

– А как хочешь? – вскинув подбородок, прижимаюсь спиной к стене.

– Ну как, Блонди, – всплескивает он руками. – Любить тебя хочу. Чтобы ты встречала меня с работы… Чтобы дети были… Штуки три, не меньше… Хочешь собаку – можем завести… Не нравится отель, могли бы жить отдельно. Но тебе же этого не надо, – добавляет горестно Захар. – Может, я не такой мажористый, как Фалькон. Может, со мной не так весело и прикольно, как с твоим отцом. Но я люблю тебя. Зачем ты мне только на голову свалилась? – восклицает он в сердцах.

– Что значит – не надо?! – вскрикиваю я и как подкошенная опускаюсь вдоль стеночки вниз. Плюхаюсь на видавший виды ковролин и реву от отчаяния. – Я люблю тебя! Но не знаю, можно ли тебе верить! Сначала странный розыгрыш, потом перстни и Алиса со своими микстурками. Я не могу жить и каждый день просчитывать, где и когда ты меня облапошил! Я хочу доверять тебе, и не могу! Ты врешь! Каждый день мне врешь, и я уже не знаю, где правда, а где вымысел! – выговариваю все, что накипело за эти дни.

Закрыв лицо руками, плачу навзрыд. Будто слезами смываю весь морок последнего месяца. Очищаю душу и словно готовлюсь к новому рывку.

– Блонди, солнышко, я люблю тебя! – выдыхает Беров, падая на колени. Сгребает меня в охапку. Целует в глаза, в лицо, куда-то в шею и в ключицу. – Ты – моя девочка любимая… Прости за все! Но видит бог, я не хотел. Жить без тебя не могу. Сдохну, если уйдешь. Или как пес бездомный за тобой побегу.

– Люблю тебя, – прижимаюсь к нему всем телом. Провожу ладонью по щеке, будто стирая никому не нужные суровые складки. Зарываюсь пальцами в чуть отросшие русые волосы. Инстинктивно прижимаю голову Захара к своей груди.

И слышу, как бьются наши сердца. В унисон. Как и должно быть!

– Пойдешь за меня? – совершенно серьезно интересуется Захар, поднимаясь на ноги и таща меня за собой.

– Да, – встав почти вплотную, всматриваюсь в родное лицо. Ищу в глазах какой-то подвох и не нахожу. Захар честен со мной. Наконец-то!

– То-то же, – победоносно восклицает он. – Ты моя, Блонди! На веки вечные моя! – рычит глухо и затыкает мне рот жадным поцелуем.

Невозможный человек! И угораздило же меня влюбиться в Медведя!

Глава 42

Естественно, поцелуем дело не ограничивается.

Мы с Блонди срываем друг с друга одежду и падаем на кровать, стараясь ни на минуту не отрываться друг от друга. Неистово целую девчонку. Морщусь от легкой боли и улыбаюсь одновременно, когда острые ноготки царапают мне плечи и спину. Если это специальные отметины, я согласен. И тут же ставлю свои.

Толкаюсь в нее и не могу остановиться. Вбиваюсь в сумасшедшем ритме и чувствую себя абсолютно счастливым, когда Блонди подмахивает в такт. Значит, и ей заходит, девочке моей.

Маленькую смерть мы ловим одновременно. Взлетаем ввысь и падаем на постель. Потные и совершенно счастливые.

– Нас Эля ждет, – тихонько мяукает Блонди, распластавшись у меня на груди. – Неудобно, Захар.

– Сейчас пойдем, – целую ее в висок. И снова укладываю рядом. – А сколько времени? – тяну лениво и тут же вспоминаю.

Твою ж мать! Лука! Как я мог забыть!

– Собирайся! – рычу, подскакивая с постели. Лихорадочно ищу боксеры и джинсы. Прыгаю на одной ноге, не сразу попадая в штанину.

– Какая муха тебя укусила? – смеется с постели Блонди и никуда, похоже, не собирается.

– Одевайся, девочка! – кидаю в нее одеждой. – Нас внизу ждут…

Стараюсь быть честным. Но и сюрприз обламывать не хочется.

– Ты же только что решил не спешить, – изумленно тянет Блонди, но надевает трусики и кружевной почти прозрачный бюстгальтер.

А я молча скрежещу зубами. Такую красоту прячет!

– Пойдем, – беру девчонку за руку, как только мы выходим из номера. – Ты готова? – спрашиваю предельно серьезно.

– Смотря к чему, – пожимает она плечами.

– Сейчас увидишь, – улыбаюсь я самой обаятельной из своих улыбок. – Только не кричи громко…

– Да я уже покричала, – фыркает Милена, намекая на наше бурное примирение. – Бедные соседи.

– Не повезло им, – роняю насмешливо и отвечаю на звонок брата.

– Ну, судя по тому, что ты все-таки соизволил ответить, вы друг друга не поубивали, – ухмыляется Лука. – Где вы вообще?

– Спускаемся в лобби-бар, – говорю, не скрывая улыбки. – А вы?

– Мы на месте.

– Отлично.

Веду Милену через