пригодятся. А вот конверт, пожалуйста, передайте мне. Таково условие моих доверителей.

Трясущимися руками достаю кольца и конверт. Бумаги отдаю, не успев заглянуть. А сам рассматриваю кольца. Красивые. С бриллиантами и гравировкой. Таких уже не делают.

– Там что-то внутри написано, – заглядывает под ободок Блонди.

Напрягаю зрение и читаю вслух.

– С любовью!

Женщины как по команде всхлипывают. Да и у меня у самого глаза на мокром месте. Кошусь на Луку. А мой суровый бро что-то разглядывает на потолке.

– Как он мог точно знать? – выдыхает изумленно Блонди.

– Они, – мягко поправляет ее Алиса. – Они не знали, а просто надеялись.

А Катерина кивает, утирая глаза.

– Хмм… – откашливается нотариус, доставая из конверта какие-то бумаги. Внимательно читает, разглядывает печать и подписи. – Официальный документ, межу прочим! – трусит перед нами листами и зачитывает торжественно.

– Протокол простого товарищества. Председатель… секретарь… слушали…

Внимательно вслушиваюсь в каждое слово и не верю своим ушам. Двадцать лет назад наши отцы все знали и за нас решали наши судьбы?

– … постановили, – вторгается в мои мысли голос нотариуса. – Если в результате нашей аферы кто-то из сыновей Берова или Соколова полюбит Милену Белкину и женится на ней по взаимной любви и согласию, достаточно будет получить документы на право собственности на озеро двумя ключами.

Голос нотариуса еще дребезжит под сводами кабинета, как мой брат, откашлявшись, срывается.

– Так я не понял, а озеро чье?

– Минутку, – останавливает его нотариус и придвигает к нам другой документ. – Вот дарственная, подписанная всеми тремя участниками. Право собственности на озеро переходит детям, родившимся в браке Милены Белкиной и ее избранника. Осталось только внести имена, господа! Через девять месяцев приходите.

– А можно мы через восемь придем? – выпаливает моя Блонди и под аплодисменты и улюлюканье нашей ненормальной семейки, заливается густым румянцем.

Эпилог

Год спустя

– Нам завтра к нотариусу, – напоминает жена, укачивая Мишку. Наш маленький сын чмокает губами, засыпая.

Растянувшись на постели, любуюсь женой и сыном. Пацан у нас родился толстым, щекастым и горластым.

– В нашего батю, – увидев впервые крестника, сказал Лука. И, кажется, совсем недавно переварил ситуацию с озером и согласился с решением родителей.

А тогда у нотариуса чуть из штанов не выпрыгнул.

– Тебе тоже отец сюрприз приготовил. Не расслабляй булки, – цыкнула на него Алиса. А Катерина, вздохнув, пояснила.

– Они тогда торговались долго. Андрей очень хотел обезопасить Милену. А Потап и Фалькон не собирались ничего уступать. Поэтому и согласились, рассудив, что как дальше сложится, никому неизвестно. Но по условию договора каждый был обязан рассказать о ключах и озере своим детям.

– Но Андрей, я так понимаю, не рассказал ничего Милене, – запричитала Алиса.

– Рассказал, – улыбнулась Катя. – Милене было два года, и она ничего не поняла. А я приняла решение хорошенько припрятать перстень. Пока Лука меня вчера не убедил…

– Дурак! Какой же я дурак! – потирая голову, причитал мой старший.

Это сейчас он уже отпустил. Одумался и понял, что озеро все равно осталось в семье Беровых. И похер, на кого оно записано.

– Хозяин водоема уснул, – ложится ко мне Милена. Устраивается поудобнее у меня на груди. – А знаешь, – вздыхает задумчиво. – Я поняла главное.

– Что именно? – целую в макушку.

– Вадим, когда мне перстень отдал, своего отца вспомнил. Тот убеждал, что в озере таится великая ценность. И Вадим даже изыскания провел…

– Нефть искал, что ли? – фыркаю я.

– Не знаю, – пожимает плечами жена. – Какие-то полезные ископаемые…

– Но он не понял главное, и до Вадима не дошло. Хотя все лежит на поверхности. Озеро Любви. И любовь есть главная ценность. Ее ни за какие деньги не купишь…

– Не дошло, и слава богу. А то бы ходил тут до сих пор. Оббивал бы пороги, – бурчу я, обнимая жену. И неожиданно решаю. – Поехали, покатаемся. Я вездеход новый собрал. На гору поднимемся только так, – заявляю хвастливо.

– Ночью? – поднимает голову жена и смотрит на меня с удивлением.

– Ну, мы фары включим, Блонди, – щекочу ее под ребрами.

– А Мишутка?

– Занесем к твоей матери, – не отстаю я.

И уже через полчаса надеваю на жену защитный шлем, и на себя напяливаю такой же. Сажусь за руль новой тарахтелки, даю газку. И машина – что-то среднее между мотоциклом и скутером – резво мчит по снегу. Взревев, влетает на гору над озером. И замирает в полуметре от вершины.

– Идем, Блонди, – стискиваю в своей лапище маленькую ладошку жены. Поднимаюсь вместе с ней на вершину. И останавливаюсь на смотровой площадке. За последний год тут многое изменилось. Появилась беседка. Ровно на том самом месте, где мы с Миленой обменивались клятвами и надевали друг другу кольца, подаренные нам родителями.

Теперь сюда со всей области каждые выходные приезжают женихи и невесты, клянутся в вечной любви. В нашем ресторане проводятся банкеты, а для молодоженов и их гостей предусмотрены специальные скидки.

Даты бронируют за полгода вперед.

А нам с Лукой остается только подсчитывать возросшую маржу и планировать строительство нового корпуса.

– Иди ко мне, – притягиваю жену почти вплотную. – А ты знаешь, какой сегодня день? – провожу большим пальцем по скуле и двигаюсь вниз по щеке.

– Какой? – спрашивает Милена на автомате и тут же спохватывается. – Ой, Захар! Я и забыла!

– Зато я помню, – крепко целую жену. – И буду помнить всегда, моя замечательная девочка. Самая лучшая, самая преданная и желанная. Хочешь, каждый год будем сюда приходить и обмениваться клятвами?