— Вы можете предоставить их имена и фамилии? — продолжал расспросы Андрей.

— Я скажу своему секретарю, она подготовит для вас списки.

— Простите, а у вас, случайно, нет с собой фотографии вашей дочери? — спросил Ильин, переводя взгляд с Лукашина на фоторамки.

Борис Анатольевич ухмыльнулся, потянулся через стол и повернул одну рамку к Андрею. На фото был изображен профиль улыбающейся девушки с собранными в тугой хвост каштановыми волосами. Ильина передернуло, этот профиль он видел на мониторе Красавиной, когда та потеряла сознание. Еще ему вспомнились слова: «Это последнее видео Юлии с опен-эйра». Не отводя взгляда с фотографии, Андрей спросил:

— А как вы объясните тот факт, что свидетели видели вашу дочь вместе с жертвой именно второго августа на заправке близ деревни Щербаково?

— Этого не может быть, — немного раздраженно заговорил Лукашин. — Она была на даче.

— А как же розовый джип «Вранглер»? — Ильин хитро прищурился и метнул подозрительный взгляд на хозяина офиса.

Лукашин рассмеялся, выдвинул ящик стола, вынул оттуда стопку бумаг и пренебрежительно бросил ее ближе к Ильину.

— Это копия заявления об угоне джипа «Вранглер». Принято Одинцовским городским отделом полиции тридцать первого июля сего года. Отметку видите? — Он ткнул пальцем в документы. — Поэтому, кого видели ваши свидетели близ деревни Щербаково, неизвестно.

Перелистывая бумаги, Андрей решил выложить последний заготовленный козырь.

— На месте преступления был обнаружен телефон, приобретенный вами во Франции для дочери.

— Послушай, подполковник, — взорвался Лукашин, беспардонно перейдя на ты, — к заявлению прилагается список вещей, находившихся в джипе. За номером один там указан телефон, инкрустированный кристаллами «Сваровски». Еще вопросы есть?

— Ну зачем же так волноваться? — успокаивающе промурлыкал Ильин. — Я умею читать. — Он сложил бумаги и спросил: — Я заберу это, с вашего позволения?

— Да, пожалуйста, — бросил Лукашин. — Теперь все?

— Да, — поднимаясь, ответил Ильин. — Пойдем, лейтенант, — он взглядом показал Алексею на лифт, — не то на поезд опоздаем. Прошу простить, служба. — Эта фраза относилась уже к Лукашину.

Тот подался вперед, словно хотел добавить еще что-то, но остановился и только сквозь зубы процедил:

— Скатертью дорога.

Дойдя до лифта, Ильин вдруг резко обернулся и громко спросил:

— А где сейчас ваша дочь?

— Дома, — дернувшись ответил Лукашин, — в Лос-Анджелесе.

— Ну да, — Ильин театрально хлопнул себя по лбу, — как же я мог забыть — она же гражданка США.

— Именно, и ехать в Россию она не собирается.

— Что ж, Леха, — иронично сказал Ильин недоуменно уставившемуся на него Копылову, — видать, руки у нас коротки до Америки дотянуться.

— Блин, Михалыч, стопудово это она Продан грохнула, а батя ее выгораживает, — подпрыгивал Копылов от переполнявших его эмоций. — Круто ты этого бобра за жабры взял: «Где сейчас ваша дочь?» — повторил лейтенант слова Ильина. — Я думал, он вместе с креслом до потолка подскочит. Я сам чуть не офигел от такого напора. Будем допрашивать персонал дачи?

Андрей неопределенно пожал плечами.

Они стояли на улице, подняв глаза на небоскреб, как бы в его лице прощаясь со столицей.

— Все так, Леха, все так, — задумчиво говорил Ильин, — вот только нам от этого ни горячо, ни холодно. Взять мы ее не можем. Она гражданка другой страны и находится на своей территории, тут нужно обращаться в Интерпол. Пускай Иван Митрофанович подключает свои каналы. — Он с грустью вздохнул и размашисто зашагал по мокрому асфальту к ближайшей станции метро.

Был уже полдень, когда Света покинула берлогу Гоши Го. Она вышла на лестничную площадку, рассеянно нажала кнопку лифта и уставилась на вспыхнувший в центре металлического диска красный огонек. Лифт скрежетнул, загудел, старчески чихнул и затих.

— Черт, сломался, — ругнулась Красавина, раздраженно пнув обшарпанные двери, — придется идти пешком.

«Как же так? Молодая, красивая девушка из благополучной семьи хладнокровно убила шесть, нет, семь человек, включая Юлию Продан», — думала про себя Света, спускаясь по выщербленным ступенькам.

О Мише она не думала. Тревога за коллегу, оказавшегося заложником сложной ситуации, прошла, когда они с его братом связались с шотландской полицией.

— Отдел полиции, — ответил на английском языке приятный голос оператора.

Света и Игорь наперебой, коверкая и с трудом подбирая иностранные слова, все-таки умудрились объяснить, что в некоем замке «Сталкер» заперт гражданин России в компании семи трупов.

— Россия? О да! Матрешка, балалайка, Калашников, Путин, — иронично пошутил оператор, приняв сообщение за розыгрыш.

Но после того как Гоша выразился всеми известными ему английскими матерными словами, осуждая их шотландскую маму за то, что она родила таких идиотов, на том конце провода стали более серьезными и пообещали выслать морской патруль для проверки информации.

Света прошла очередной лестничный пролет, как вдруг почувствовала странный холод. Она словно погружалась в него. Сначала ступни, потом колени, грудь, голова. Выдох превратился в пар, прорезающий матовой струей пространство. Вдох обжигал горло и легкие ледяным оловом. Красавина хотела обнять себя за плечи, чтобы чуть-чуть согреться, но руки странно отяжелели и отказывались выполнять команды замерзшего разума. Разум и вправду впал в некий анабиоз, равнодушно расслабился и выдал фразу из старой сказки: «Что воля, что неволя, все равно». Отчего-то это состояние не вызвало у Светы никакого страха или опасения, наоборот, ей стало уютно и спокойно. Разрисованные граффити стены подъезда поплыли волнами. Цветастые линии заплелись в причудливую канитель, опутывая Красавину ярким коконом. Свет стал молочным, густым. Казалось, что его можно скатать в снежок и швырнуть в какого-нибудь зазевавшегося прохожего. Здорово, приятно, спокойно. В белизне явственно проступила тень. Поначалу она была маленькой, не больше бильярдного шара, но очень быстро выросла, вытянулась в узкий эллипс и закачалась, будто парус под порывистым ветром.

— Что это? — вяло спросил разум.

— Это я, — тихо ответила тень.

— Юля? — поинтересовался разум.

— Да, — прошептала тень.

— Ты как? — осведомился разум.

— Уже хорошо, — улыбнулась тень.

— Здорово! — радостно воскликнул разум.

— Правда, немного грустно, — печально сказала тень.

— Почему? — удивился разум.

— Ребят жалко, — посетовала тень.

— Да, — вздохнул разум.

— Я пойду, меня ждут, — сказала тень.