только лечить раны, но и восстанавливать собственные силы, а в долгом бою это самое оно.

Многие враги пытались сдаться в плен, бросали оружие и падали ниц. Кому-то везло, и он оставался жив, а кому-то нет, и он попадал под клыки оборотней.

Минут двадцать понадобилось, чтобы полностью расправиться с врагами и подавить любое сопротивление.

— Мда уж, — только и пробормотал я себе под нос и обернулся к рядом стоящему Малому Вепрю, который сиял словно начищенная монета и с любовью смотрел на трупы чуди.

«Для кого-то горе, а для кого-то миг счастья»,— мелькнуло у меня в голове, и я двинулся в сторону города, где при моем приближении распахнули ворота и оттуда вывалился Филипп во главе стражи.

— Вот это побоище, — протянул Филипп, обозревая раскинувшуюся картину.

— И не поспоришь, — хмыкнул я. — Я, конечно, знал, что они нам не соперники. Но чтобы так!

— Это да, — кивнул Филипп.

— Варешь и ты Первун, бегите к гостям торговым, да к Ружеце отведите, пусть раненых посмотрят, а новгородцы вам помогут.

— Все исполним, князь, — первым прореагировал Варешь и побежал к причалу.

— Кня-язь, — ему вслед протянул Филипп.

— А чего бы и нет? Город есть, земля есть и уроки мне платят, да и дружина, посмотри, какая.

— Да я ж не спорю, — улыбнулся Филипп.

— Ну-ну, — протянул я и подкрутил бороду. — Пойдем с этими разбираться, и на воротах два десятка оставь, пусть холопов кликнут и скажут Айке, чтобы пир готовили, — отдал я приказ и двинулся вперед, за моей же спиной Филипп начал назначать людей.

Окинув еще раз взглядом поле брани, я достал из-за пояса рог и три раза в него дунул, привлекая к себе внимание, а после заорал что есть мочи.

— Воины, к городу пришло полчище врагов, их было куда больше нас, но мы одолели ворогов. Мы бились, и мы побелили. С нами Триглавав!

— А-а-а-а, победа, Триглав, Яромир, — отовсюду раздались крики торжества и радости.

И началась монотонная и грязная работа. Тяжелораненых добивали, а остальных связывали и гнали в одно место, предварительно обыскивая.

Убитых же раздевали догола и стаскивали в кучу, куда тут же холопы начали сносить хворост и дрова.

Я подошел к пленным, которые смотрели на меня со страхом вперемешку с бессильной злобой, а кто-то и вовсе не отрывал взгляда от земли. Также я заприметил среди пленников группу, которая держалась обособленно.

— А вы чьих будете и отчего соплеменников сторонитесь? — Мои слова тут же перевел Герась, что уже ошивался рядом со мной.

— Да понимаем мы тебя, — откликнулся один из связанных.

— О как. Тогда скажи, мил человек, откуда вы тут взялись, среди чуди-то? — спросил я. Ответили мне не сразу, он пару минут сначала переглядывался с рядом сидящими пленниками.

— А отпустишь? — серьезно глядя на меня, спросил он.

— Может, и отпущу, смотря, что скажешь, — хмыкнув, ответил я.

— Из-под Пскова мы, — угрюмо ответил пленник, будто бросаясь в омут с головой.

— О как, удивили. Чес слово удивили! А здесь-то вы что делаете, среди чуди-то? Где я, а где Псков.

— Прослышали мы о граде твоем, — медленно заговорил пленник, подбирая каждое слово. — Да и о том, что воевать тебя собираются и силу великую на тебя собирают, вот и решили присоединиться, нам и трофеи обещаны были.

— Пошел за шерстью, а вернулся стриженным, — весело проговорил я, а вокруг раздалось пару смешков. — Отпущу я вас, не с руки мне с Псковом ругаться. Вот только в следующий раз никого живым не отпущу.

— Хех, — осклабился пленный. — Нету более дураков с тобой ратиться, вон все на земле остались. Я даже и не думал, что такая сила найдется в наших краях.

— Что с ними делать-то будем? — ко мне подошел Могута с другими ближниками, оглядывая пленников.

— Да, как и в прошлый раз, палец отрубим и домой отпустим.

— А может, их всех? — злобно оскалился Хрерик.

— Можно, конечно, но кто ж мне тогда уроки платить будет? Их всего-то ничего осталось.

— Ну, дело твое, палец — значит палец, — кивнул Хрерик.

— Этих только не трогайте, — указал я на группу псковичей, которым я не особо поверил, что они сами пошли, а не посадник их отправил.

Также учинил розыск вождей, что организовали это нападение. К сожалению, они не пережили сегодняшний бой.

Псковичей связали покрепче и отогнали в город, разделив по пять человек и заперев.

Выживших же чудинов начали лишать большого пальца, гоня пинками туда, откуда они пришли.

Собрав же всех мертвых, запалили огромный костер, сжигая их, а я вернулся в город и сразу направился к Ружеце, которая лечила свеев. Пришлось и мне подключаться, раненых среди них было много, в том числе и тяжелых, да и выяснилось, что Бенд десяток человек потерял.

Когда с делами было закончено, я с удовольствием прошел в терем, где Божена помогла мне снять доспехи.

Вечером же состоялся пир, гулял весь город, празднуя победу.

Были хвалебные речи в мою честь и в честь воинов бившихся, я отдельно отмечал тех, кто проявил храбрость, и одаривал их золотой монетой, среди них были и оборотни, в том числе и Гарм.

Правда, на пиру они перепили и начали вести себя весьма развязно, пришлось успокаивать.

Бенд же, сидящий за моим столом, весь пир был задумчив, крутил по сторонам головой и с любопытством косился на светляки, что разгоняли вечерний сумрак и ночную мглу.

С утра перегнали корабли на причал и тут же загрузили дядьку товаром, в том числе и моим. Распрощавшись с родичами, они отправились в путь, не став отдыхать, и так задержались у меня в гостях.

С пленными псковичами я решил пошутить, приказав Говше и Могуте отвезти их к воротам города, где облить смолой, а после осыпать птичьим пухом, да и отпустить. Думаю, такую шутейку надолго запомнят, да и поостерегутся со мной воевать.

К обедне я пригласил за свой стол Бенда, поговорить да уважить лишний раз.

— Интересно тут у тебя, Яромир, чего одна встреча только стоит, никогда меня прежде так друзья не встречали, — произнес Бенд, усаживаясь за стол.

— Надеюсь, ты не в обиде? — глянул я.

— Да нее, —