Едва я придвинула тумбочку на место, как простыни колыхнулись, и из-за них появился Каллум.

Со слабой улыбкой он перевел взгляд на меня:

– Здорово придумано.

– Мне надоели эти дурацкие стеклянные стены, – сказала я, садясь на постель.

Держа руки в карманах, он медленно подошел, было заметно, как он нервничает. При виде его неуверенности мне стало чуточку легче, но, когда я потянулась к его плечу, пальцы предательски задрожали. Я провела ладонью по его коже, тогда он вынул руки из карманов и склонился ко мне.

Я обняла его за шею и подалась вперед, наши ноги соприкоснулись. Он уперся ладонями в кровать и чуть дотронулся губами до моих губ. Взявшись за края его рубашки, я притянула его ближе, и тепло от его поцелуя разлилось по всему моему телу.

Я все тянула и тянула его на себя, пока мы не сплелись, и он уже поглаживал мои шрамы, а я смеялась, слушая, как он называет меня шебутным киборгом. А дальше были только его дыхание и теплая кожа, касавшаяся моей, и я забыла обо всем – о двери, опасности и о том, где лежит оружие. Остался только он, с его милой улыбкой перед моим лицом, его руками, меня обнявшими. Я отключила голову и отдалась на волю чувств.

Утром, когда я проснулся, Рен спала у меня на груди, сунув руки под подбородок. Она была в моей рубашке, которую я накинул на нее, как только ее плечи покрылись мурашками. Рен застегнула ее неправильно, и мне были немного видны шрамы – несколько первых металлических скоб, которые стягивали кожу. Я напряг руки и прижался губами к ее макушке.

Вглядываясь в темноту, я вдруг осознал, что уже много недель не спал так крепко – с тех пор, как перестал быть человеком. Не слишком ли безумна моя надежда на то, что нас оставят в покое и мы проведем здесь весь день?

В коридоре зазвучали приглушенные голоса, и я подавил вздох. Конечно, безумна. КРВЧ еще действовала, а мы стараниями Михея могли уже опоздать со спасением рибутов из филиала в Розе.

Рен пошевелилась и улыбнулась еще до того, как открыла глаза. Потом придвинулась ближе и уткнулась мне в шею.

– Доброе утро, – пробормотала она.

– Доброе утро. – Я чмокнул ее в щеку.

– Уже, наверное, поздно ловить тебя на мысли уйти и забыть про всех? – с иронией спросила она.

– Ни в коем случае, – рассмеялся я. – Уходим сейчас же.

Она усмехнулась, так как мы оба знали, что момент прошел.

– Эй! Где тут Каллум Двадцать два? – крикнул кто-то неподалеку.

Я вздохнул и свесил ноги с койки:

– Чего надо?

– Там в вестибюле люди, пришли к тебе. Говорят, что твои родители.

Я удивленно моргнул. Хоть Дэвид и сказал, что они хотят увидеться, я не верил, что они и правда придут.

Рен выбралась из постели и потянулась за одеждой.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Да. Пожалуйста.

Одевался и обувался я так медленно, что Рен пришлось ждать возле завесы из простыней. Весело поглядывая на меня, она смотрела, как я зашнуровываю ботинки.

– Можно выскользнуть через другую дверь, – заметил я наполовину в шутку. – Или спрыгнуть с крыши.

– Переломать ноги, чтобы не встретиться с родителями, – это чересчур.

Я вымученно вздохнул и выпрямился:

– Ладно, идем.

Рен взяла меня за руку, вытянула из комнаты и отвела по лестнице вниз. Когда она распахнула дверь, на площадку хлынул свет. Я ступил на черный пол.

Мои родители и Дэвид сидели в креслах в дальнем краю помещения, как будто ждали приема у чиновников КРВЧ. Я осторожно шагнул вперед. Заметив меня, Дэвид вскочил на ноги и просиял. Родители тоже встали и направились ко мне.

Мы встретились посреди вестибюля. Мама была готова расплакаться, и я не знал, как себя вести. Папа просто нервничал.

– Это Рен, – сказал я, радуясь возможности как-то начать разговор.

Рен выпустила мою ладонь и протянула руку родителям. Отец пожал ее первым, и его взгляд упал на штрих-код на ее запястье.

– Рада познакомиться, – проговорила Рен, заметив, на что он смотрит. – Там написано «Сто семьдесят восемь».

Мамины глаза на миг расширились, но она пожала Рен руку и робко улыбнулась мне.

– Мы слышали… – Мама откашлялась. – Короче, мы много чего слышали.

– Надеюсь, хоть что-то доброе, – отозвался я.

– Конечно, – рассмеялся папа.

Мне было неловко оттого, что они смотрят на меня как на героя. Впрочем, это выглядело лучше, чем в прошлый раз, когда во мне видели монстра. Я крепче взял под руку Рен.

– Все ли в порядке дома? Дэвид сказал, что вам не сильно досталось.

Мама кивнула:

– Немного побило, но дом цел. Остальное можно починить.

– Это хорошо. – Я испытал облегчение, хотя и не собирался там жить.

Передние двери со стуком распахнулись, и к нам вышли Рили, Адди и еще несколько рибутов. Рили подал знак Рен, и она посмотрела на меня.

– Ступай, – сказал я, выпустив ее руку. – Я сейчас.

Мои родители проводили ее взглядами, потом мама спросила:

– Она была с тобой, в тот вечер.

– Да. Мы вместе находились в филиале в Розе. Она помогла мне бежать.

– Ах вот как! – улыбнулась мама. – Поразительно. Я не знала, что рибуты бегут.

Папа рассматривал мой штрихкод.

– В Розе? Ну и как там?

– Там… паршиво. Здесь мне нравится больше.

– Ты остаешься? – спросила мама. – Все с самого утра только и твердят, что если мы спасем рибутов из последнего филиала, то можно вообще покончить с КРВЧ.

Я удивленно наклонил голову. Не знаю, с кем она разговаривала, но было похоже на то, что отношение людей переменилось.

– Мне пора. Надо выяснить, что делать дальше, – сказал я, махнув в сторону ушедших Рен и Рили. – Возле школы собралось полно людей. Вы были там?

– Еще нет, – мотнул головой папа.

– Наверно, вам лучше отметиться. Я разыщу вас потом.

Мама кивнула и сделала шаг вперед, словно собравшись обнять меня, но остановилась в тревоге:

– Ты еще обнимаешься?

Я прыснул и быстро прикрыл рот ладонью. Затем развел руки:

– Да. Я все еще обнимаюсь.

Она сомкнула вокруг меня руки и на миг стиснула. Если и уловила разницу, то виду не подала. Но когда она отстранилась, в ее глазах стояли слезы, и я быстро отступил назад, ощутив в горле разрастающийся комок.

Они пошли прочь, а я догнал Рен. Она приобняла меня и поцеловала. Я положил ладонь ей на щеку и чуть продлил поцелуй.