северного фронта на угрожаемых направлениях и путем совершенного оголения очень важного Воронежского направления. Здесь были оставлены лишь жидкие заслоны и, ради спасения родных земель, северных округов, Донское командование вынуждено было опять пожертвовать своими недавними успехами: железнодорожным узлом -- Лисками и городом Бобровым в Воронежской губернии. В общем, нами успешно применялась система "Тришкина кафтана".

Для завершения картины, добавлю, что кроме перечисленных больших операций на Донском фронте, в этот же период Донская армия вела напряженную борьбу с сильной степной группой противника, обосновавшейся в районе станций Куберло--Котельниково на юго-востоке Донской Области. Там нам противодействовали злобные выродки , активно использовавшие против нас химическое оружие. Настойчивыми атаками донцов, красные были вытеснены из этого района и в октябре месяце отойдя, они присоединились к Царицынскому гарнизону.

Трудностей было море. При сосредоточении войск на угрожаемых направлениях, Донское командование ( и я, в том числе) обычно встречало огромные сложности, что значительно осложняло вопрос руководства обороной Края. Я не говорю о технических неудобствах переброски войск с одного фронта на другой, когда за неимением железных дорог, таковую приходилось выполнять по преимущественно грунтовым дорогам, становившимся, как известно, осенью почти непроезжими.

Гораздо важнее была другая сторона этого вопроса - психологическая. В нормальных условиях, сосредоточение войск разрешалось бы простым снятием лишних полков с менее важных участков и направлением их туда, где, то требовалось обстановкой. Но гражданская война имела свои отличительные особенности, которые не всегда отвечали теории и требованиям военного искусства.

Надо было иметь в виду, что наши казаки только что пережили психологическую стадию защиты исключительно своих родных станиц. Они охотно обороняли свои округа и временами безропотно выходили за пределы Области, но обязательно в непосредственной близости от своего округа. Отрываться далеко от своих станиц казаки всемерно противились. Случалось иногда, что полк храбро сражается с большевиками вдали от своего округа, пока в последнем все обстояло благополучно.

При первых вестях о наступлении красных в родном районе и угрозе захвата противником казачьих станиц, станичники начинали выказывать нервное беспокойство за судьбу своих семей и своего имущества. А большевики при наступлении постоянно стремились уничтожать казачье имущество под корень. В результате, под предлогом защиты своих родных станиц, часто происходило массовое дезертирство. Чтобы сохранить такой полк как боевую единицу, Донское командование вынуждено было спешно перебрасывать его в родной ему округ, хотя бы это и шло в ущерб требованиям общей обстановки.

Приходилось, скажу я, всячески изощряться, чтобы не выпускать управление фронтов из своих рук, что могло быть достигнуто главным образом сосредоточением войск в нужное время в нужном направлении. Часто с этой целью, отзывались наиболее потрепанные полки в глубокий тыл. Там они переформировывались и пополнялись казаками из разных станиц. Затем некоторое время обучались, сводились иногда в высшие соединения и только после того, направлялись на тот участок, где была задумана наступательная операция. Все это, конечно, было сопряжено с большими затруднениями, не говоря уже об огромной потери времени.

Нередко, по ходу военных действий, настоятельно требовалось из стратегических соображений пожертвовать временно частью территории Донской Области и 2--3 десятками казачьих станиц, чтобы, сосредоточив нужные силы войск добиться решительного успеха на каком-либо одном направлении главного удара, а затем вернув все потерянное, нанеся противнику разгромное поражение и надолго лишив его боеспособности.

За такой способ действий, казалось бы, говорила и теория военного искусства и здравый рассудок, но, к сожалению, применить его при нынешней психологии казачества было делом совершенно немыслимым. Подобная операция привела бы к массовому оставлению своих частей казаками, как тех станиц, которые уже были заняты красными, так и тех, которым непосредственно угрожала красная опасность. Кроме того, могли быть и другие последствия, как-то: неисполнение приказов, бунты, насилие над командным составом и тому подобное

И казачество в целом и главный выразитель его воли -- Круг, не допускали и тени мысли, чтобы не только часть территории, но даже одна единственная казачья станица находилась, хотя бы и временно под владычеством красных. Надо было считаться и с тем, что военные неуспехи очень сильно ожесточили большевиков.

Занятие ими казачьих поселений обычно сопровождалось невероятными запредельными жестокостями и почти полным уничтожением казачьего имущества. В силу этих условий, на Донское командование выпадала крайне тяжелая задача: оберегать всю 850 километровую границу Войска Донского от вторжения противника, применяя кордонную стратегию.

При крайне ограниченном количестве войск это в сущности было почти не выполнимо. На одну версту ( немного более километра) фронта у нас приходилось всего примерно 5--6 бойцов, что было достаточно лишь для охраны и наблюдения за границей, но отнюдь не для защиты. Использовать в нужной мере стратегическое сосредоточение казачьих войск, по причинам указанным выше, было невозможно. Успехи покупались, главным образом, местными тактическими маневрами отрядов при известных коррективах высшего Донского командования, вводимых им всеми правдами и неправдами.

Командование Донскими армиями не витало в области отвлеченных понятий, быть может с точки зрения чистого военного искусства и совершенно правильных, но в реальной жизни неприемлемых. Ему приходилось применяться к особенностям борьбы казачества с большевиками, считаться с психологией казачьей массы, используя только наличные возможности и средства и постепенно, насколько позволяли обстоятельства, совершенствовать приемы нашей борьбы и одновременно работать над изменением казачьего сознания. Короче, все было так, как во время любой кампании, какую мне тут доводилось видеть.

Работать при таких условиях мне было крайне тяжело, а между тем военная обстановка была такова, что как раз требовала полного напряжения сил. Работал я не то, что на износ, а давно уже за гранью этого понятия. Личной жизни у меня вообще не было. Если раньше я уделял работе 14--16 часов в сутки, то начиная с октября месяца, она отнимала у