— Знаешь, кого привез ваш дядя? — спросил Билли.

— Который из них? — отозвалась Франческа, пытаясь пригладить волосы. Она даже зубы не успела вычистить.

— А как ты думаешь?

— Майк!

Кажется, они прекрасно поладили!

— Ради бога! — закатила глаза Кэтти. — Фредо, конечно! — Она была без очков, под глазом синяк, но несильный, так, легкая синева.

— Ну, отгадай, кого он привез! — не унимался Билли.

— Не знаю, — вяло отбилась Франческа. — Санта-Клауса?

— Нет, еще прикольнее!

— Кто прикольнее Санта-Клауса?

— Дина Данн! — объявил Билли.

Франческа укоризненно изогнула бровь. Во время последнего свидания они ходили на фильм с Диной Данн, где та играла глухую девушку, которая теряет мужа на пожаре.

— Может, хватит?

— Я серьезен, как никогда. — Билли поднял правую руку, будто давал клятву на суде. Даже в двадцать два года, в дурацком красном блейзере Билли Ван Арсдейла было легко представить на суде.

— Он не шутит! — вмешалась Кэтти. — Это правда Дина Данн. Я слышала, что они с дядей Фредо встречаются, но не думала…

В этот момент кухонная дверь открылась, и за бабушкой Кармелой Франческа увидела дядю Фредо и Дину Данн. Из-за пышной прически голова Дины казалась просто огромной. Она была еще выше и красивее, чем на экране. На левой руке сверкало кольцо с неправдоподобно большим бриллиантом.

— Мисс Данн! — изумленно пролепетала Франческа.

— Ну, что я тебе говорила? — воскликнула Кэтти. Девушка увлекалась французским кино, а над такими, как Дина, обычно издевалась. Но сейчас, глядя на нее, можно было подумать, что она член фан-клуба актрисы.

— Пожалуйста, дорогая, зови меня просто Дина! — Произношение было не американским, не британским, нечто среднее и искусственное.

Кинозвезда взяла Франческу за руку.

Дина излучала такую бешеную энергию, что у девушки закружилась голова. Столько всего случилось за последние сутки: четыре часа в джексонвильской гостинице, страшные откровения Кэтти, а теперь кинозвезда на бабушкиной кухне! Что же это делается?

Богатенький мальчик, которого любит Франческа, подает кофе обладательнице двух «Оскаров». Бабушка поет рождественскую песенку, причем не итальянскую, а английскую, про Санта-Клауса. Папа оказался убийцей. Дядя Фредо смотрит на свои ботинки с таким кислым видом, будто съел что-то несвежее. За его спиной вспыхнул яркий свет, словно кто-то делал фотографии. Франческа испугалась, что сейчас появятся репортеры с фото- и кинокамерами, а дядя Фредо даже не оглянулся.

Из соседней комнаты послышалось шуршание оберточной бумаги, горячие слова благодарности и голос матери, которая лгала Франческе всю жизнь.

— Если вы не поторопитесь, — кричала Сандра, — то пропустите Рождество!

— Рождество! — заголосила Дина Данн и схватила дядю Фредо за руку. Она оказалась не такой и высокой, просто стояла рядом с дядей Фредо, который вообще не вышел ростом, обладала эффектной походкой и прической, похожей на дом. Не стоит полагаться на скоропалительные суждения. Только логика и тщательный анализ! — Как мило!

Весной, после нескольких месяцев переговоров, наконец было созвано Собрание. Самым первым его постановлением было назначить Луи Руссо из Чикаго восьмым членом президиума. Вторым стала ратификация мирного договора. На Собрании присутствовали главы двадцати четырех семейств, и все искренне надеялись — на этот раз мир будет долгим и прочным.

Майкл вылетел в Нью-Йорк ночным рейсом в сопровождении трех телохранителей. Хейген участвовал в выборах на пост губернатора Невады и не мог присутствовать. Поскольку все ключевые решения были уже приняты, Майклу был нужен не блестящий стратег, а скорее друг, способный помочь советом. Кто подходит на эту должность лучше Клеменца? Назначать постоянного consigliere Майкл не собирался, все-таки эта должность требует определенного набора качеств. Это должен быть верный интриган, умеющий вести переговоры, и в то же время достаточно простодушный, одержимый интересами семьи, а не своими собственными. Идеальным consigliere для Майкла был бы отец. Директору любой фирмы помогает батальон адвокатов, президенту — кабинет министров и армия. Семье Корлеоне тоже нужны надежные помощники.

В аэропорту Майкла встречал Клеменца. Вид у старика был весьма решительный, с зубочисток он снова перешел на сигары. Словом, тот же Пит, которого Майкл знал в детстве, только с палочкой.

Из аэропорта они отправились в кондитерскую в Манхэттене, а затем на квартиру на Девяносто третьей улице, где Корлеоне держали в заложниках представителя семейства Боккикьо — совсем молодого парня, только вчера прибывшего с Сицилии. Его стерегли Фрэнки, Джо и Риччи Два Ствола — самые надежные люди из regime Клеменца. Заложнику было лет пятнадцать, не больше. Увидев Майкла, телохранители встали, а молодой Боккикьо, которого звали Кармине Марино, назвал его доном Корлеоне и дрожащим голосом поблагодарил за шанс увидеть Америку.

Единственное окно в квартире было замазано чем-то похожим на деготь.

— Вы не привезли кофе? — разочарованно спросил Риччи, посмотрев на пирожные.

— Сам свари, лентяй несчастный! — фыркнул Клеменца. — Или сгоняй в супермаркет! Хорошая выпечка сейчас редкость, а вот кофе продается на каждом углу. Я что, должен был разбиться в лепешку, испачкать машину, зато привезти маленькому Риччи хоть полстакана остывшего кофе?

Клеменца подмигнул Фрэнки, выложил пирожные, а затем, словно заправский туроператор, рассказал о сегодняшней программе.

Переговоры начинались в два. Представители всех семей брали в заложники кого-то из Боккикьо. Как ни абсурдно звучит, но именно так эта семья зарабатывала деньги. Если с Майклом или Клеменца что-то случится, мальчишку убьют, а Боккикьо не успокоятся, пока не отомстят, причем не убийцам родственника, а тем, кто поднял руку на Клеменца и Корлеоне. Клан Боккикьо издревле славился непримиримостью, их не страшили ни смерть, ни тюрьма. «Страхование жизни» от Боккикьо считалось надежнее сотни телохранителей и пользовалось огромным спросом.

Уже в машине Майкл спросил Клеменца, сколько лет заложнику.

— Кармине? — Толстяк задумался. — Не знаю. С некоторых пор я разучился определять возраст — все кажутся мне мальчишками.

— Думаю, ему всего пятнадцать!

— На свете осталось не так много Боккикьо! — отозвался Клеменца. — С другой стороны, иногда даже ты кажешься мне мальчишкой. Только не думай, что я хочу тебя обидеть!

— Все в порядке! — Так и есть, пятнадцать лет! Когда Майклу было пятнадцать, он заявил отцу, что скорее умрет, чем станет таким, как он. О том, что за этим последовало, вспоминать не хотелось. За исключением этого инцидента в пятнадцать лет Майкл был самым обычным подростком. — Не знал, что несовершеннолетним разрешается пересекать границу без сопровождающих.