цели Гер ни преследовал, они во благо наших миров. Я в этом уверена. Мне с Гером хорошо и спокойно. Именно когда он появился в моей жизни, я стала возвращаться домой и чувствовать, что я дома, что меня ждут. Понимаешь?! Поэтому, чтобы ты не говорил, — это не отвернёт меня от Гера.

— И даже зная, что это иллюзия, ты…

— Я и дальше буду любить своего Гера. Выглядеть можно по-разному, но поступки и то, что в наших глазах, говорят сами за себя. Этого не изменить, не подделать…

— Света… — поражено выдыхает Астин, потянувшись ладонью к моему лицу, но на полпути сжал её в кулак и опустил.

— Просто не нужно плохих слов, Астин… Гер живой, настоящий, как и ты сейчас… Мы все… в ком-то нуждаемся, и ни возраст, ни наша внешность, — этого не меняет.

На мои глаза выступили слёзы, скопившись в уголках.

Не думала, что даже представить, что Гер когда-то может от меня уйти, будет так больно. Ведь эта мысль посетила меня только сейчас! Чтобы не дать слезам скатиться по щекам, поворачиваюсь и наклоняюсь за салфетками, лежащими под крышкой журнального столика, и вздрагиваю, столкнувшись взглядом с Гером! Готова поклясться, что в его глазах те же эмоции, что и у меня!

— Гер? Иди ко мне. Ты только не исчезай внезапно из моей жизни, обещаешь? — зову, растрогавшись, не обращая внимания на Астина, загребая пёселя в объятья.

Гер уткнулся в мою шею носом и прерывисто вздохнул. В это же время я почувствовала, что он слабо кивнул.

— Не знал, что этот цербер вообще способен к кому-то привязаться, но, похоже, это так. — делает вывод Астин, глядя на нас. — Ладно, обещаю я больше не буду прятать в своей одежде богородскую траву и раздражать твой чувствительный нос. — вдруг пообещал Геру Астин. Тот даже нос от моей шеи оторвал и повернулся к парню. — В обмен не смей обижать Светлану. Я всё ещё начеку.

Эти двое вцепились в друг друга взглядами. — кажется, Гер так и хотел сказать: «Сам не обижай, а то получишь».

Через пару секунд Астин серьёзно кивнул.

— Эй, мальчики, вы о чём?! — всё же захотелось узнать о чём они там переглядывались!

— Всё хорошо. Если у тебя больше нет вопросов, я пошёл. — сдержано и с каким-то даже суровым выражением лица, ответил мне Астин.

— Д-да. Иди. Спокойной ночи. — провожаю его спину немного рассеянным взглядом.

Вопросов ещё много, но вот тех, на которые Астин станет отвечать, нет!

Всё теперь в душ и спать! День выдался не из лёгких!

О новостях даже думать не хочется. Только отдохнуть.

Раздеваюсь и вспоминаю про перчатки.

Их мочить вообще можно? Магические же…

Спросить бы у Гера, но так разделась уже… Не одеваться же опять? Сил нет, как устала.

Пытаюсь нащупать перчатку, чтобы стянуть. Получилось с первой попытки. Хоть и невидимые, а снимаются легко, как и прежде, приобретая белый, чуть прозрачный, цвет.

Встала под душ, не задумываясь устанавливая рычажок смесителя в привычное положение. Ощутила струи прохладной воды, которые почти тут же сменились тёплыми и рассмеялась над своей глупостью!

— Я же сегодня уже сто раз руки мыла, забыв про перчатки! Можно было и не снимать.

Смешливо фыркнула, точно так же как это делает Гер, когда находит меня забавной. Правильно говорят, с кем поведёшься.

Ладно, хорошо, что сняла. Всё равно нормальные люди душ принимают без одежды.

Смыв с себя тяжесть прошедшего дня, пока вытиралась, рассмотрела себя в зеркало. Оно отражало всё, что выше моих бёдер. Серебристые волосы при свете ламп переливались неповторимым жемчужным оттенком. Невозможно определить тёплый или холодный оттенок теперь у моих волос? Днём был холодный, а при этом освещении, тёплый.

Даже длина, кажется, увеличилась. Или это из-за того, что волосы теперь более тяжёлые и здоровые, чем были? Хорошо, что в наше время смена цвета волос не бросается в глаза. Даже друзья особого внимания смене цвета не уделили. Сами для себя решили, что я покрасилась.

Расслабившись под тёплым душем, поняла, насколько устала. Руки и ноги кажутся неподъёмными, хоть ничего и не болит. Даже потянуться за халатом и надеть его уже нет сил, не то, что идти до кровати и переодеваться в пижаму.

На последнем дыхании дохожу до комнаты и прямо вниз лицом падаю на кровать, подкрепляя действие довольным стоном. Даже до подушки подползать не хочу.

— Гер? — мычу в одеяло.

Пёсель тут же оказывается рядом.

— Я не обнаглею, если попрошу перенести меня под одеяло? Даже не представляла, что так устала.

Секунда и я оказываюсь под одеялом и в своей пижаме.

— Кхм… надеюсь, ты не подглядывал?

Фыркает.

Ну да, уверена, вездесущий Гер, вообще на подобное внимания не обращает.

Пойдёшь ко мне?

Лениво тяну руку, и морда пёселя тут же утыкается в ладонь, а потом, там оказывается макушка.

Притягиваю Гера к себе под бок и сладко зевнув, закрываю глаза.

— Вот с тобой такое бывало, что устал как чёрт, спать хочешь, а не можешь? Нет?! А со мной сейчас. Странно так… Знаешь, мне Астин признался, что он не человек или почти не человек. Я так до конца и не поняла. Ты знал? Разумеется, знал. Ира не человек, Астин. Интересно, кто ещё? Что думаешь про Костю?

Немного отстраняюсь, чтобы заглянуть к Геру глаза, но в темноте они лишь поблёскивают зелёным оттенком.

Запускаю обе руки в воротник Гера, утыкаюсь в него носом, будто в плюшевую игрушку.

Уютно, тепло, и, Гер не возражает.

Эпилог

Тем временем Астин сворачивает с трассы на неприметную дорогу, ведущую к одному-единственному в округе дому.

Гравий под колёсами издаёт характерные звуки, отскакивая от резины.

Астин напряжён.

Впервые он возвращается в настолько смешанных чувствах. Нужно успеть собраться, чтобы не показать слабость отцу. Поэтому Астин достаёт из бардачка свою разработку — разовую шприц-ампулу и втыкает её в область сердца. Препарат нигде не зарегистрирован, не имеет названия, но мысленно Астин называет его «Кай». Он как лёд, пронзающий острыми ледяными иглами, сковывающий сердце и убивающий чувства. Эту сказку мама, украдкой от отца, читала Астину в раннем детстве, будто предвидя судьбу сына. Действие «Кая» не слишком продолжительное и побочка не самая приятная, но на время пребывания под одной крышей с отцом, ампулы хватит.

Нужно отчитаться строго и по делу, не проявив и признака эмоций. Этот препарат, не делает из человека овощ, не подавляет активность. Под его действием работает лишь разум, лишённый всяких эмоций. В