– Ого, даже и не знаю, как добраться до берега, – поддразнила его Карсон.

– Жизнь непредсказуема, – подмигнул Блейк и рассмеялся. Он надел солнцезащитные очки, поднял и вскинул на плечи рюкзак, взял большое полотенце, повесил его на шею и соскользнул в воду.

Они вместе прошли сквозь грязь туда, где ил был сухим и песчаным. Блейк выбрал сухое место и разложил полотенце, опустил на землю рюкзак и пригласил Карсон присоединиться. Она присела рядом на полотенце и подставила солнцу испачканные в песке и грязи ноги.

Они оказались в уютном уединении, окруженные сверкающей водой, сияющей зеленой травой и деревьями. Нам ними простиралось широкое лазурное небо, покрытое белыми облачками. Пока Блейк распаковывал еду, Карсон откинулась на локти, слушая пение ветра в траве и редкое бульканье – может, это были пузырьки воздуха в прибрежной грязи, а может, креветки или даже прыгающая вдалеке рыба. Сверху послышались пронзительные крики скопы, и, подняв взгляд, Карсон увидела, как в вышине кружит черно-белая птица.

– Здесь так спокойно, – со вздохом сказала Карсон. – Мне кажется, мы в тысяче километров от мира.

Блейк улыбнулся, довольный, что ей нравится, и протянул коричневый бумажный пакет из местной закусочной. Карсон села, с удивлением осознав, насколько проголодалась. Внутри был толстый сандвич с индейкой на цельнозерновом хлебе, большое шоколадное печенье и яблоко. Блейк открыл большой термос и наполнил ее чашку сладким холодным чаем.

– Странно, что ты не бывала здесь раньше, – сказал Блейк.

– Я много раз ездила кататься на лодках, но здесь никогда не была. – Карсон удивленно огляделась. Они плыли очень долго и далеко. – Где бы мы ни были, – усмехнулась она. – Я вообще давно не приезжала на Остров Салливана. Я и забыла, как здесь красиво…

– Здешние воды всегда были для меня задним двором, – сказал Блейк и откусил сандвич.

Карсон жевала и представляла Блейка маленьким мальчиком на огромной игровой площадке. Худой и загорелый, с кудрями, ниспадающими на любопытные темные глаза. Наверное, Блейк с Итаном были как они с Харпер, только эти два бандита знали каждый изгиб здешних вод и каждую отмель. Знали, где лучше порыбачить, где – поплавать, а потом, когда стали постарше, – выпить пару банок холодного пива. Она улыбнулась.

– О чем ты думаешь? – спросил Блейк.

Карсон с изумлением поняла, что замечталась. Она посмотрела на Блейка, сидящего рядом: в руке огромный сандвич, на голове бейсболка, щеки порозовели от солнца – и увидела в нем мальчишку.

– Ты был мятежным ребенком? – с легким поддразниванием спросила она.

Блейк рассмеялся.

– Я? – переспросил он, подняв брови, показав на себя пальцем, как тот самый мальчик из ее воображения.

– Да, ты, – со смехом ответила она.

– Пожалуй, да. Немного. В хорошем смысле. Никогда не нарушал закон, ничего такого. – Он сделал большой глоток чая и вытер рот ладонью. – Хотя возможно, я немного приукрашиваю.

– Не сомневаюсь, – усмехнулась она.

– А ты? Была испорченным ребенком? Или у тебя строгие родители?

Она отхлебнула чай, думая, что, пока Блейк развлекался на воде и весело проводил время, она заботилась об отце в Лос-Анджелесе, готовила еду, убиралась и ходила в магазин. Тяжелее всего ей приходилось, когда поздно ночью приходилось вставать, надевать пальто и в одиночку идти за ним в бар.

– Когда я была девчонкой, мы с Харпер носились по острову, как безумные, но самое опасное из наших приключений – исследование тоннелей форта Моултри. Я проводила здесь лето, только когда была девочкой. Потом я переехала в Лос-Анджелес, где у меня особо не было времени дурачиться. Мама умерла, когда мне было четыре. Я жила с папой. Он нуждался во мне…

Блейк нахмурился.

– Сочувствую, насчет мамы.

Карсон пожала плечами, не желая вдаваться в подробности и портить настроение.

– Я ее почти не помню. Расскажи лучше про свою маму.

Блейк откинулся на спину и принялся рассказывать о большом и шумном клане Легаров. Она слушала, очарованная историями про такую большую семью. Блейк рассказывал с мастерством южанина. Он добавлял красочные детали и точно передавал интонации, и Карсон хохотала над услышанным до слез. Она прекрасно представляла всю его родню, потому что встречала на Острове Салливана множество добрых, порядочных людей. Она почувствовала тоску по вновь обретенному дому.

Утирая слезы веселья, Карсон поймала на себе взгляд Блейка. Он с легкой улыбкой на губах наблюдал за ней своими темными, как ил, загадочными глазами. Сердце Карсон забилось быстрее, и она почувствовала возникшее между ними тепло. В этом спокойном уединении Карсон вдруг поняла, что хочет Блейка, хочет почувствовать на себе его губы, хочет сильнее, чем хотела кого-либо за очень долгое время. От этих мыслей ее взгляд стал страстным и зовущим.

Блейк пошевелился и вдруг посмотрел на часы.

– Думаю, нам пора. Тучи сгущаются.

Действительно, внезапно похолодало, прохладный ветер подхватил волосы Карсон и бросил ей в лицо горсть песка. Ей не хотелось уходить, хотелось поговорить с Блейком еще. Они пересекли черту, и ей хотелось увидеть, куда приведет этот путь.

Но она подняла взгляд в небо и встала. Пока Карсон собирала в рюкзак мусор, Блейк стряхнул с полотенца песок и снова повесил его себе на шею.

Оказавшись в лодке, он мгновенно перестроился на деловой лад, не забывая поглядывать на небо. Его мускулы напряглись, когда он длинным металлическим шестом вытолкнул лодку из ила. Потом он поспешил к рулю и открыл дроссель. Большой мотор ожил и заревел. Карсон крепко схватилась за веревку, и они тронулись в путь, подняв фонтан брызг. Они шли без остановок, сильно подпрыгивая на неспокойных волнах, и успели вернуться в док НОАО как раз вовремя – поднялся сильный, порывистый ветер, и с неба упали первые тяжелые капли дождя.

Харпер расплачивалась с таксистом, когда над головой прогремел гром.

– Шторм налетел, – сказал водитель, протягивая ей мелочь.

– Да. – Она взяла чек. – Спасибо.

Харпер вышла из такси и ненадолго остановилась, вдыхая сладкую влагу, всегда наполняющую воздух незадолго до шторма. Харпер расслабила плечи – впервые с тех пор, как уехала. Теперь она стояла, опустив руки, закрыв глаза, и наслаждалась океанским бризом.

Харпер провела в Нью-Йорке нелегкие десять дней. Ее мать, в порыве ярости, повыкидывала одежду Харпер из шкафа на пол. Она обшарила ее украшения и забрала те, что когда-то дарила.

Холодная капля дождя упала Харпер на лицо, и она открыла глаза. С дороги ей открывался вид на старомодный белый деревянный дом с красной входной дверью под полукруглым козырьком и широкими гостеприимными ступенями. Над головой раздавались раскаты грома, но «Си Бриз» казался безопасным убежищем среди древних дубов, чьи ветви обхватывали дом, словно пальцы какого-то древнего стража. Харпер чувствовала, как они манят ее внутрь, к золотистому свету, льющемуся из окон, и приглашают ее укрыться от непогоды.