— Ты не мог бы… — промямлила я, ощущая как внизу живота тело наливается жаром. — Прикрыться? А лучше одеться.

— Зачем? Тебе не нравится? — в два шага сократив между нами расстояние, спросил Яр.

Мой взгляд блуждал по накаченной груди Громова, внутри я боролась с желанием дотронуться до рельефного тела парня, провести пальчиком, а может и оставить след от ногтя, поцарапав бронзовую кожу.

— Ну? — очередной шаг и вот уже Ярик стоял напротив меня, между нашими губами почти пропало расстояние.

— Нравишься, — прошептала себе под нос, смущаясь до кончиков волос. Зачем он заставляет меня произносить вслух подобное? Почему я ведусь на эти уловки?

Вот только опомниться и выставить баррикаду перед собой я не успела, потому что Яр уже наклонился ко мне, впиваясь страстным поцелуем в губы.

Глава 41

Три коротких, обжигающих прикосновения, и у меня стали подкашиваться ноги. Целуй и никогда не останавливайся. Это единственное, о чем я мечтала в тот миг. Но Ярик будто игрался со мной: он то жадно водил языком у меня во рту, то отдалялся и ласково покусывал кончик нижней губы. Сладкий стон так и норовил сорваться с моих уст.

Набравшись храбрости, я подняла руки и положила их на голые плечи Яра, впившись ногтями в его слегка грубоватую кожу. Он в ответ обхватил меня за талию и дернул на себя, страстно обнимая. Мне кажется, мы могли бы сминать губы друг друга вечность, тонуть в океане чувств, отдавая себя до последней капли. Но Яр вдруг прервал наш поцелуй, хотя отпускать не спешил.

— Кажется, кто-то очень хочет остаться без одежды, — сказал Громов.

— Что? — смущенно произнесла я, не узнавая собственный голос.

Тогда Ярослав снова наклонился ко мне, опаляя дыханием губы, и прошептал:

— Подумай, акция непостоянная, — затем он лукаво усмехнулся и подошел к своему месту, где висела его одежда. — Шутка. Для тебя постоянная, — кинул Яр, скрываясь за дверями душевой.

Я же еще несколько минут стояла неподвижно, ощущая, как внизу живота волнами проходит жар. Заодно ждала, пока дыхание придет в норму. Неужели так очевидно, что я не имею опыта в сексуальной жизни, несмотря на свои восемнадцать? Конечно, у Ярика наверняка была не одна девушка, у него вон сколько этих фанаток. Они готовы на все, лишь бы оказаться на кровати рядом со своим любимчиком. Почему-то от этих мыслей мне сделалось неприятно. В груди болезненно отозвался огонек ревности.

— Что за обиженное лицо? Расстроилась, что я оделся? — Ярик вернулся из душевой уже полностью одетый, в серые джоггеры и белую толстовку с эмблемой найка на груди. Пошлые шутки или намеки слышать от него было немного необычно.

— Ага, в полотенце ты выглядел презентабельнее, — я постаралась отмахнуться, скрыть истинные переживания. Озвучивать их было бы глупо. Сейчас Громов со мной, какая разница, сколько девчонок сходят по нему с ума? И почему я решила, что если в школе многие шарахаются от Яра, то оно везде так?

— Ангелина, — неожиданно перед моим лицом щелкнули пальцами. Я перевела взгляд на Громова. — Что с тобой? Только не говори, что обиделась?

— Просто устала ждать тебя. Хочу есть.

— Пошли, — он накинул на плечи куртку, в одну руку схватил спортивную сумку, а другая предназначалась мне.

Остаток дня прошел довольно мило, насколько это позволял, конечно, сам Яр. Мы поехали в суши-бар, пообедали там. Затем позвонили Арту и втроем погуляли по бродвею. Правда, прогулка наша выдалась довольно короткой, начался дождь. Засев в ближайшей кофейни, она находилась в курортной зоне, на втором этаже старинного исторического здания, мы разговорились.

— Надеюсь, Яр еще не успел тебя напугать? — спросил Арт, когда Громов отошел забрать наш заказ.

— Он классный, — честно призналась я. — Скажи, откуда ты знал, что у нас… ну…

— Не знаю, — он пожал плечами, устремив задумчивый взгляд в окно. По подоконникам стучали капли весеннего дождя, ветер качал кроны деревьев. На улице было прохладно, тогда как в помещение — тепло и уютно, а еще вкусно пахло кофейными зернами.

— А почему тогда ты захотел, чтобы мы были вместе?

— Просто Ярик довольно закрытый человек, он со многими спокойно общается, но в друзья заносит единиц. Знаешь, — Арт поддался ко мне, мы сидели по разным сторонам столика. — У него сложная история. Пообещай, что всегда будешь на его стороне. Хотя я уверен, ты итак будешь, иначе я бы не выбрал тебя.

— Сложная история? — я зацепилась за слова, которые резанули слух. Сразу вспомнился разговор Яра с его мамой, он был холодным и отстраненным, словно они не родня, а два чужих человека.

— Ты опять о своих крашах вещаешь? — Громов поставил поднос с нашими заказами на стеклянный стол и так посмотрел на нас с Артом, будто говорил: “Попались, ребятки. Ну-ка карты на стол!”.

— Крашах? — не понял Сергей. Он взял картонный стаканчик, на котором было написано “К-О”, что означало капучино с ореховым сиропом.

— Ага, она так меня называет, — заявил Яр, усаживаясь рядом со мной.

— Ты еще не дошел до стадии “краша”, — хихикнула я. Арт о нас узнал позавчера, так сказал Громов. Тем же вечером он прислал мне сообщение с просьбой не бросать его друга слишком быстро из-за скверного характера.

— Скорее “краши” не дошли до моей стадии, — деловым тоном выдал Ярик. Он поставил передо мной раф с нутеллой, намекая, чтобы я попробовала. Напиток оказался нереально вкусным, я не смогла сдержать улыбку, согревая ладони о картонный стакан.

— Ребят, что за слэнг такой? Ну-ка, пояснительную бригаду, — потребовал Арт. И только я хотела открыть рот, как заметила, что лицо Яра изменилось: на него будто натянули маску серьезности. Его взгляд был устремлен в сторону входа. Я тайком посмотрела туда: несколько незнакомых мне парней вошли в помещение, один из них громко смеялся, другой выругался нецензурно в сторону погоды, в центре был худощавый парнишка, он молчал. Троица села за дальний столик.

— Знаешь их? — спросила я, но вместо Ярика ответил Арт.

— Вроде это братишка одного местного придурка.

— У нас есть местные придурки? — я выгнула от удивления бровь, сделав глоток вкусного напитка. Он слишком быстро заканчивался.

— Где их нет? Вот Дава, например, — продолжал Арт.

— Завязывай, — пробурчал Ярик, наконец, вернув свое внимание к нам. Однако былая игривость и легкость больше не появлялись на его лице. Теперь парень выглядел задумчиво, словно Громова что-то гложило.

— Ну а что? Мне не нравится Дава, я же не девочка. Хотя будь я девушкой, никогда не выпрыгнул из трусов ради него.

— Он бы тоже