Я могла сбежать. Я была так же быстра и сильна, какони, — в конце концов, могла одним ударом вдребезги расколотить дверьспальни. Ангелы были очень заняты — защищали тысячу свидетелей, ловили АстораМихаэлса, убивали монстра, которого я вызвала (хоп! — и пожалуйста). Вэтих условиях исчезнуть было проще простого.

Однако это означало бы бросить Моса и остальных, а мы теперьдействительно стали группой. Я не могла допустить, чтобы их увезли без меня, нуи позволила ангелам уколоть себя их тупой иглой…

Очнулась я, когда мы пересекали реку в Нью-Джерси. Менязаперли в комнате, представляющей собой нечто среднее между дешевым отелем ипсихиатрической больницей. Заняться было нечем, только смотреть по ТВ, как мирраспадается на части.

Вонючие ангелы.

— Мы заинтересованы в тебе, Минерва.

— Правда, Кэл? — Я захлопала ресницами. Он былсимпатичный — в милой, хотя и скучной манере — и говорил с клевым акцентомюжанина. Не такой аппетитный, как Мосси, конечно, но мне нравилось, как Кэлкраснеет, когда с ним кокетничаешь. — Тогда почему бы вам не выпуститьменя отсюда? Вряд ли я опасна, в конце концов.

Он сощурился. Кэл не носил солнцезащитных очков — в отличиеот других ангелов. Конечно, все они были инфицированы и оставались в здравомуме только благодаря своим таблеткам. У них здесь своя крупная фабрика попроизводству этих таблеток. Никаких черепов или распятий на стенах — все понауке.

Однако Кэл был другой. Он не нуждался в таблетках и пахочень похоже на Астора Михаэлса. Оба выродки от природы.

— Мы не можем тебя отпустить, потому что не понимаем,что ты собой представляешь, — сказала подружка Кэла.

Я бросила на нее сердитый взгляд. Ее звали Ласи, и это онавсадила иглу в шею Мосси.

— Но я исцелилась. Это же видно невооруженным глазом.

Они пытались «кормить» и меня своими вонючими ангельскимитаблетками, но я отказалась. Сейчас мне хватало одного чеснока.

Кэл поскреб голову.

— Да, ты уже рассказывала нам об этой женщине с ееэзотерикой. Мы проверяем ее.

— Будьте поласковее с Лус, — предупредилая. — Она многое умеет.

— Мы тоже многое умеем, — сказал он.

Ласи повела себя как настоящая командирша — руки в боки,голос решительный и громкий.

— Мы здесь уже не одно столетие, излечили столькоинфернов, сколько Лус и не снилось. Ей, может, и известно несколько народныхсредств, но Дозор все это уже давно перевел на научную основу.

— Научную, говоришь? — Я провела пальцем по шее, иКэл тут же задергался, — Тогда кто я такая?

Ласи нахмурилась.

— Ты — нечто странное, причудливое.

— Мы уже какое-то время наблюдали за АсторомМихаэлсом, — сказал Кэл. — Нам было известно, что он распространяетпаразита, но вся эта история с пением… Она застала нас врасплох.

Я не стала распространяться, насколько меня застал врасплохчервь. Я всегда чувствовала, как он грохочет, когда мы играем, но никогда недумала, что он нанесет визит.

Даже легкий гул заставлял меня сейчас нервничать. Вонючиеподземные монстры.

— Почему бы вам не расспросить об этом самого АстораМихаэлса?

— Он понимает не больше нас, — ответилаЛаси. — Он просто продюсер звукозаписи, старающийся найти очередноеявление века. Он обладает иммунитетом к худшим проявлениям воздействияпаразита, но это случается чаще, чем ты думаешь.

— Я сам носитель.

Кэл улыбнулся с оттенком гордости. Он уже приходил ко мне ирассказывал, что обладает естественным иммунитетом и что еще до кризиса сталтаким всем из себя крутым охотником на вампиров. Теперь он работал на службу,называющуюся Ночной Дозор, которой руководил кто-то, называемый Ночной Мэр.Жуть!

Я снова захлопала ресницами.

— Значит, ты способен на такие же трюки, как АсторМихаэле, Кэл? Ты такой же плохой?

— Нет. — Он сглотнул; Ласи бросила на неговзгляд. — Ну, не в таком масштабе и никогда намеренно…

— Ты инфицировал ее?

Я кивнула на Ласи. Сквозь прутья решетки на моем окне яоднажды видела, как они целовались.

— Нет, — ответил он сдавленно. — Это сделалмой кот.

— Твой кот? — Я удивленно уставилась нанего. — Коты на это способны?

— Животные семейства кошачьих — главные переносчикиинфекции. Паразит столетиями прятался в популяции живущих глубоко под землейкрыс, и только черви выгнали их на поверхность…

Пока явно чокнутый на паразитах Кэл продолжал свою лекцию,что ему нравилось делать, я вспоминала то, что было до начала моей болезни.Когда на улицах разразился кризис санитарии, Зомби начал все больше времени пропадатьснаружи. И каждую ночь он возвращался домой и спал у меня на груди, дышакошачьим кормом мне в лицо.

Значит, вот как я заразилась? От Зомби?

Значит, Марк не был таким уж грязным подонком. Не он заразилменя; я передала эту гадость ему…

— Боже мой… — прошептала я. Интересно, где Зомбисейчас? Я всегда оставляла окно открытым, чтобы он мог прошвырнуться к своиммаленьким друзьям, но, судя по ТВ, в Манхэттене сейчас очень скверно. Весьостров блокирован службой национальной безопасности, типа, они таким образомрассчитывали помешать паразиту распространяться.

Кал объяснил мне, насколько умен паразит: он делаетинфицированных людей сексуально озабоченными и голодными, подталкивает ихкусаться — все, что угодно, лишь бы распространять свои споры, — заставляетпрезирать все, что прежде они любили. Вот почему я выкинула Марка, и своихкукол, и свою музыку; вот почему Мос расколошматил «Стратокастер». Проклятие —так это называет Кэл — подталкивает зараженных людей убегать из дома в соседнийгород, потом в следующий…

Понадобится совсем немного времени, чтобы эта штукараспространилась на весь мир.

Сейчас во многих больших городах полномасштабные беспорядки,по улицам бегают жаждущие крови маньяки, делая мерзкие вещи, — и не всеони инфицированы, можно уверенно сказать. Школы закрываются, дороги забитыбеженцами, и президент продолжает разражаться речами, призывая всех молиться.

Истинная правда.

Однако в новостях никогда не говорилось о запасах кошачьейеды; по крайней мере, я такого не видела. Так что теперь ест Зомби? Он вродекак не возражал против птиц и мышеи, но потом его всегда ими рвало.

— Вообще-то, — заговорила Ласи, заметив, что я неслушаю, — нас на самом деле не интересует, как ты заболела или как твояприятельница-знахарка исцелила тебя. Все дело в твоих песнях.

Я улыбнулась.

— Они заставляют землю громыхать. Хочешь, спою одну длявас?