не нашли, так понимаю? Я лично придумал, чтоб ни одна сволочь не нашёл. Ой, простите, я не эта имел в виду.

С этими словами бородач полез к светильнику, на котором висело несколько кристаллов. Что-то покрутив там с минуту, он снял сам светильник и поставил на пол. Затем снова залез на комод и стал доставать из отверстия в потолке небольшие кожаные мешочки.

Рорик по очереди их принимал. Я тоже взял один и обалдел, увидев содержимое. Весь мешок был набит золотыми монетами.

— Вот и всё, сто двадцать золотых. Это за прошлый месяц заработали. Красавчик не успел забрать, — пояснил бородач.

Рорик сиял поярче этих кристаллов. А у меня всё как-то плохо укладывалось в голове.

Я бы на месте этого мужика дождался, пока мы уйдём, а потом забрал бы все эти деньги себе. Хотя, если он был заместителем и управлял тут всем производством, то он мог каждый месяц получать треть от этого или даже половину. И при этом без особого риска под защитой Красавчика. Вот и хочет всё оставить как было.

— Значит, слушай, отец, и ты, брат, слушай. Расскажу всё как есть, а там уж смотрите сами.

Глава 20

Я уселся на разрезанный диван. Рорик в кресло босса, а наш рассказчик опёрся задницей о тумбочку и начал вводить нас в курс дела.

— Начну с самого начала. Меня зовут Давид. Я занимался всеми делами Кхрасвщика, пока его не было. Он шакал был, но деньги платил и всех в страхе дэржал. С одной стороны, это правильна, мало кто быковал и выёживался. Но и много нэльзя так давить. К нему со всей душей, чем помочь, брат, давай дэла порешаем спокойно, а он «кышь волчара позорный, ты в ногах валятся должен».

— Погоди, Давид… С самого начала спросить хотел, что у тебя с акцентом? — не удержался я.

— Брат, я в горах жил с рождения. У нас целый посёлок был. Охотой занимались, от тварей отбивались, там им трудно достать было. А патом одичалые напали, шакалы, всех убили, женщин забрали, миня покалечили, — с этими словами Давид закатил штанину, показывая деревянный протез на месте ноги.

— И как ты выжил? — удивился я.

— Брат, жить, знаешь как хотелась. Зажёг кастёр, прижёг рану и пополз в горад. Три дня добирался, прятался от тварей и людей, меня самого за мутанта приняли, потом всё поняли, но впускать не хотели. Один хер, пёс, гаварит «давай помогу». Провёл сука в город, а патом отдал на арену. Я должен был биться, чтоб еды дали. А у меня сил нет, подыхаю весь. Ноги даже нет. Меня даже убивать мой противник не стал. Такой пазор, тьфу… Меня кинули на улицу, и я неделю там жил, памоями питался, а орум вместе с чужой блевотиной слизывал с земли. А хули, жить знаешь как хателось. Потом Красавчик гаварит, ты тут сиди, будешь рассказывать, кто что болтает, куда ходит, с кем дружит, а я тебе паесть буду давать, если что интересное скажешь.

Так я и стал, значит, работать на Красавчика. Сначала чушь всякую рассказывал, а потом начал понимать, что тут к чему. Научился с прохожими разгаваривать, чтоб они новасти последние рассказывали. Кароче стал полезным Красивому, и тот взял меня к себе.

— Ого… — выдохнул Рорик.

Я и сам был под впечатлением от услышанного. Хоть и до этого понимал, что жизнь тут не сахар, но таких историй ещё не слышал.

И теперь ещё больше сомневаюсь, что он просто так отдал нам заначку. Об этом я его и спросил.

— Слушай, а почему ты показал нам, где деньги лежат? Ты же мог забрать их себе.

— Э-э-э, абижаешь, брат. Зачем мне сто золотых один раз, если можно зарабатывать по сто золотых каждый раз? А если дела наладятся, то я и больше буду получать. Надеюсь, Рорик не обделит. Рорик — настоящий лев. Мы столько ещё заработаем, весь город держать будем под ногами.

— Я понял. Рассказывай дальше, — сказал я.

Хотя про себя всё ещё сомневался. Ведь он мог забрать деньги и всё равно работать на Рорика. Тот и не узнал бы. Что-то тут нечисто. Может, это лишь одна из заначек для отвода глаз?

Я попробовал прочитать его мысли, точнее, эмоции — мысли я пока не умею читать. Почувствовал волнение, даже небольшой страх, но никакой злости или агрессии не я ощущал.

— Короче, дела были зашибись, пока Тухлого не прикончили. Поговаривают, что это тоже ты сделал. Но это не маё дело, лезть не буду. А после его смерти, значит, бардак начался, такой кипишь — звездец просто. Все на измену упали, пиздить друг друга стали, подставлять, убивать… Кароче зассали все и в крысу стали работать. Там украдёт, там подрежет втихаря. Ну Красавчик не растерялся и начал наводить порядок. Самых буйных под нож пустил, остальных запугал нормально так. Всё вроде устаканилось, но тут и его прикончили. Нет, я ничего против не имею, бизнес есть бизнес. Он тоже не святой был, — задумчиво сказал Давид и набрал в грудь побольше воздуха.

Видно было, что он слегка нервничает, хоть мужик старался не подавать виду.

— А нам чё, нам главное, чтоб на поесть хватало да на улице чтоб не подрезали. Всё остальное стерпим, переварим. Так что ты, отец, скажи людям, чтоб не расходились, скажи, что будет работа и хавчик, деньги и эта, как её… стабильность, во.

— Какая может быть стабильность в этом городе? — удивился я.

— Ты прав, брат, ты прав. Но одно дело, когда не знаешь, пожрёшь сегодня или нет, а другое дело, когда есть деньги и место, где заночевать. Когда есть брат, который не всадит нож в спину.

— Так что ты там про Тухлого рассказывал? — направил я Давида, на нужную тему.

— Тухлый… Тухлый был свиньёй и сдох как свин. Он давал людям долги и брал процент за это. Ещё вкладывал в других, а потом получал за это больше денег. Так он и связался с Красавчиком — дал ему денег, несколько человек в помощь, познакомил с нужными людьми, и всё завертелось. Борис контролировал деньги, Красавчик занимался хавчиком и продавал половине города. Были и другие, более мелкие столовые, лавки с продуктами и так далее, но Красавчик был самым крупным поставщиком. Сейчас, конечно, дела пойдут куда хуже. Слух уже разлетелся по городу, и наш бизнес будут отжимать шакалы.

— А как Красавчик собирался занять место Тухлого? — задал я