Тариэл мчался без разбора направления, стараясь оторваться от преследователей. Рискуя жизнью, он метался среди ущелий. Один из перехватчиков в погоне за беглецом шаркнулся о скалистый склон, и крыло истребителя вместе с воздухозаборником превратилось в ошметки. Пилот катапультировался, и в следующее мгновение вертящийся штопором самолет врезался в гору и взорвался. Краем глаза Тариэл увидел, что пилоту не хватило высоты для раскрытия парашюта, и несчастный распластался на склоне.

Второй перехватчик взмыл в небо и оставил Тариэла в покое. Однако в следующую же секунду беглец услышал стрекочущий звук летящих по его следу геликоптеров. Он понял, что борьба бесполезна и приземлился в тернистых зарослях на дне ущелья, в тени уступа. Сделал он это неудачно: болезненно шлепнулся, изодравшись к тому же о сухие колючки. Через мгновение две боевых машины пронеслись над ним. Только они скрылись из виду, Тариэл поднялся и начал искать укрытие, где можно было бы схорониться до наступления темноты. Наконец ему удалось найти небольшую вертикальную щель в скале и, забравшись туда, он стал наблюдать за местностью.

Еще раз пять через его ущелье пролетело несколько штурмовых эскадрилий. Примерно через час после того, как бывший узник Каджети залег в укрытие, над ним медленно пролетел транспортный самолет, с которого выпрыгнуло несколько групп воздушного десанта. Каджи с автоматами и на управляемых парашютах парили над ущельем, приземлялись и принимались за поиски беглеца. Они были довольно близко, и Тариэл даже слышал, о чем они перекрикивались. Оружия у него не было, но он готов был добыть его в бою, напав на преследователей из засады.

Ему повезло. Кажди несколько раз топтались прямо у него над головой, осыпая на него камни. Однако до наступления темноты они так и не нашли его укрытие. Полежав часок в темноте, Тариэл вылез из щели, сориентировался и над самой землей полетел в сторону дома.

По пути ему часто приходилось прятаться, поскольку дорога, ведущая в Каджети, была, оказывается, буквально утыкана блокпостами. Во время привала Тариэл решил понаблюдать за одним из них. Неподалеку рыскали по ущелью спецподразделения с мощными фонарями. В их свете можно было видеть, как патрульные время от времени откуда-то приволакивают бродячих каджей. Их допрашивали, пытали, а иногда и расстреливали на виду у других забитых изгоев.

Через двое суток, добравшись до города, Тариэл стал думать, как пробраться через линию железобетонных оборонительных сооружений: лететь было нельзя – система ПВО работала безотказно. Наконец он решил пробираться пешком, а крыльями воспользоваться только для того, чтобы ночью перескочить минное поле. Через укрепления можно было и перелезть: железобетонные доты были невысоки, всего метров десять.

Ухватившись за полуметровой толщины пушечный ствол, торчащий из бетонного полушария, Тариэл вскарабкался на него и побежал к доту, чтобы проникнуть через амбразуру в казематы. Стоило ему прилипнуть к стене дота, как в воздух взмыли сразу несколько осветительных ракет, ударили прожектора, и их лучи, скрещиваясь, забегали по минному полю. На несколько голосов завыла сирена, и пулеметные струи беспорядочно виляющими искрами потянулись в ночной горизонт.

Тариэл в отчаянии прижался к стене, не смея поднять головы. Сквозь треск стрельбы и шипение осветительных ракет он слышал только, как над ним бегут цепи пограничных войск, стуча тяжелыми подошвами по металлическим мостикам и лесенкам. Залаяли овчарки, и Тариэл понял, что перелезть или перелететь через линию незамеченным ему не удастся. Биться со своими он не хотел. Выход был один – сдаваться. Для этого он решил ничего не делать, а просто стоять на месте, пока его не обнаружат.

Через пару минут со стен бункера стали на веревках спускаться солдаты, ближайший из которых ослепил Тариэла фонарем, установленным на винтовке.

– Ни с места! – закричал он. – Лицом к стене! Руки за голову! – после этих слов он дунул в свисток и начал радировать о поимке нарушителя. Через минуту из-за дотов выплыл самолет вертикального взлета и завис неподалеку, поймав распластавшегося на стене Тариэла в дрожащий круг прожектора.

* * *

… – Поймите, все ваши заявления о Великом драконе являются не только несусветным вздором, но и злостным святотатством, – объяснял Тариэлу в маленькой тюремной комнатке адвокат, педантичный потный мужчина с малюсенькой бородкой, ежиком на голове и в больших круглых очках. – Единственным шансом спасти вас от сурового наказания была попытка доказать вашу полную невменяемость. Но вы убедили медицинскую комиссию в обратном.

– Единственный шанс – это спросить у самого Дэва, – исступленно сказал Тариэл, глядя в пустоту. Его руки, скованные наручниками, лежали на столе.

– В нашем городе-государстве проживает двести семьдесят миллионов человек, – сказал адвокат, – из них два процента страдают клиническими формами психических отклонений. Это более пяти миллионов человек. Вы знаете, сколько тысяч сумасшедших хотят сегодня же поговорить с Дэвом?

– Но я-то не сумасшедший! – воскликнул Тариэл. – Неужели нельзя просто позвонить и спросить?

– Мы запрашивали в администрации Каджети, – потный адвокат закусил губы и помотал головой. – Ничего из того, что вы говорите, нам не подтвердили.

– А бронетранспортер? – осенило юношу. – Откуда его вернули?

– Похищенный вами бронетранспортер с пустыми топливными баками был обнаружен на дороге к руинам Марихов, в сорока километрах от линии фронта, – допрошенный механик сообщил, что вы явились к нему накануне похищения и потребовали бронеавтомобиль, чтобы отыскать утерянное вами в бою оружие. Он не согласился, и тогда вы притаились в гараже и угнали автомобиль сами. Так?

– Так, – подтвердил Тариэл, выгораживая механика.

Адвокат только пожал плечами.

– А как же крылья? – вновь опомнился Тариэл. – Откуда я их взял?

– Военная прокуратура расценивает этот летательный аппарат как улику в пользу того, что вы шпион и предатель. Только дэвиане могли снабдить вас летательным средством, практически невидимым для наших радаров. Кому еще нужно было нелегально посылать вас сюда таким хитроумным образом?

Через два дня Тариэл вновь оказался в комнатке для свиданий – к нему пришел командир Цевелик, его школьный учитель.

– Судя по всему, ты пойдешь по трем статьям: 85-е «Политическая клевета в адрес Великого Дэва», 67-д «Диверсионно-подрывная пропаганда» и 8-а «Разведка в пользу противника», – сказал Цевелик. Выглядел он почти так же, как и в госпитале, когда поздравлял Тариэла, только теперь почему-то прятал глаза. – Все это, по меньшей мере, грозит лагерем лет на пятнадцать, а, скорее всего, просто озером.

– Почему я не могу пойти в штрафной легион?

– В легион берут имеющих боевые награды преступников, – Цевелик вздохнул. – Но только не шпионов и предателей. Со статьей 8-а еще никто не попадал на фронт.

– Вы могли бы что-нибудь сделать, чтобы я мог искупить свою вину кровью? – жалостливо посмотрел на командира Тариэл.