Сундук. Он сильно пострадал и перекосился, и свет лился из множества щелей.

— Это мое, — сказал Сланк скорее себе, чем кому-либо другому.

Женщины-рыбы, не отрывая светящихся голубых глаз от людей, медленно двинулись к центру пещеры, окружая сундук.

— Не похоже, чтобы они собирались отдать его нам, — сказал Малыш Дик. — Они его защищают.

— Да, они хотят оставить его себе, — подтвердил Сланк. — Но я не собираюсь оставлять его им.

Он повернулся к Малышу и сказал:

— Иди забери его.

— Я? — возмутился Малыш Дик. — Но…

— Иди забери его! — рявкнул Сланк.

Женщины-рыбы встревоженно зашипели.

— Если они нападут на тебя, — уже более спокойным тоном добавил Сланк, — я их перестреляю.

Но великан продолжал колебаться.

— А если ты туда не пойдешь, — холодно улыбнулся Сланк, — я застрелю тебя.

Малыш Ричард взглянул на него и убедился, что Сланк не шутит. Повернувшись, он вздохнул и побрел к женщинам-рыбам.

Русалки нервно заметались из стороны в сторону. Шипение стало громче. Малыш Дик обернулся и умоляюще посмотрел на Сланка через плечо, но увидел направленное на него дуло пистолета. Здоровяк сделал еще шаг в сторону женщин-рыб. Те уже окончательно утратили спокойствие и шипели, обнажая чудовищные зубы.

Все произошло в мгновение ока. Одна русалка отделилась от стаи и, распахнув пасть, метнулась к Малышу Дику. Он вскинул руки, но тут пещеру заполнил грохот пистолетного выстрела, громом отразившийся от каменных стен. Это было невероятно: женщина-рыба двигалась очень быстро, но Сланк не промахнулся. Пуля попала ей в шею, и русалка упала с булькающим звуком. Из раны хлынула кровь.

Теперь пещера заполнилась пронзительными криками. Вторая женщина-рыба, а следом и третья кинулись на Малыша Дика. Сланк выстрелил снова. На этот раз он промазал, но грохот выстрела и пуля, срикошетившая от стены, видимо, слишком напугали русалок. Так же внезапно, как перед этим нападали, они развернулись и отступили. Подхватив своих раненых, они взмахнули сильными хвостами и нырнули, обогнули людей с их ужасным оружием и покинули пещеру.

Сланк, держа пистолеты поднятыми, смотрел им вслед.

Малыш Дик, не веря в свое чудесное спасение, медленно опустил руки — он стоял, спрятав лицо в ладонях, — и глубоко вздохнул.

— Это хуже пауков, — покачал он головой.

— Хорошо, что они не знали, — сказал Сланк, — ведь у меня осталось всего по одному заряду на пистолет.

Затем он, наслаждаясь моментом, медленно повернулся к светящемуся сундуку, оставшемуся без охраны.

— Теперь, — произнес он, — ты мой.

Спотыкаясь, Питер двинулся вниз по крутому, плотно утоптанному земляному склону, образующему внутреннюю стену бревенчатого сооружения. Он не видел, куда идет: плотное переплетение ветвей над головой почти не пропускало меркнущий свет сумерек.

Через несколько шагов склон стал еще более крутым, почти вертикальным. Питер потерял равновесие и полетел…

И шлепнулся на кого-то, растянувшегося на земляном полу.

— Ой, извини, — сказал он.

— Слезь с меня! — прошипел Толстый Тэд.

— А где остальные? — спросил Питер, с трудом поднимаясь на ноги.

— Здесь мы, — отозвался Альф.

Его низкий голос подействовал на Питера успокаивающе.

— Все здесь.

Постепенно глаза Питера привыкли к темноте, и он разглядел массивную фигуру Альфа и три жмущихся к нему силуэта поменьше — Джимми, Тома и Прентиса. Они сидели в углу, но Питер не видел, насколько велико огороженное место, — лишь две стены, исчезающие в темноте.

Питер шагнул к Альфу и споткнулся обо что-то твердое и, судя по звуку удара, полое. Непонятный предмет откатился на несколько футов. Джимми наклонился и подобрал его, а потом с криком выронил.

Это оказался череп.

— Все в порядке, парень, — сказал Альф, прижимая к себе всхлипывающего Джимми. — Все в порядке.

— Ничего не в порядке, — возмутился Прентис и показал на какую-то груду. Питер присмотрелся повнимательнее. Это были кости. Мальчик огляделся и обнаружил, что все вокруг усыпано костями. Костями и черепами. Черепов здесь было множество.

А потом откуда-то из темноты они услышали рычание.

— Нам надо отсюда выбираться, — прошептал Питер.

Он повернулся и попытался взобраться на склон, но тот оказался слишком крутым, да к тому же еще ровным и плотно утоптанным — на нем просто не за что было зацепиться.

— А ну-ка, малый, — сказал Альф и поднял Питера себе на плечи.

Но повсюду, куда только мог дотянуться Питер, была все та же ровная, твердая, крутая земляная стена.

— Ничего не выйдет, — сказал он, и Альф опустил его.

Рычание раздалось снова, на этот раз ближе.

Мальчики попятились и забились в угол. Альф и Питер встали перед ними, вглядываясь в темноту и прислушиваясь.

И снова раздалось рычание, еще более громкое. И царапанье когтей. И шум, будто по земляному полу волокут что-то тяжелое. И шум этот все приближался.

Джимми снова вскрикнул, и тут все увидели то же, что разглядел в темноте он.

Два овала, красных, словно угли, перечеркнутых черными вертикальными щелочками.

«Это глаза, — подумал Питер. — Но они невероятно далеко друг от друга».

Послышалось новое рычание. Горящие глаза приближались.

Воинственная Креветка и остальные моллюсканцы молча стояли перед клеткой и ждали. Ждали, пока послышатся крики, — и боялись этого. Они знали, что после первого крика пройдет немало времени — может, даже несколько часов, — прежде чем все стихнет.

Моллюсканцы не испытывали удовольствия, исполняя этот закон. Но Воинственная Креветка был их вождем и единственным, кому довелось пожить среди чужеземцев, а он сказал, что это хотя и трудный — особенно когда речь идет о детях, — но единственный способ защитить себя и свой остров.

И поэтому они ждали, а вечернее небо темнело. Близилась ночь.

Вождь, как всегда, стоял ближе всех к клетке, абсолютно неподвижный, и смотрел на нее. Остальные рассыпались полукругом. Все глядели на бревенчатую стену, представляя себе, что происходит сейчас за ней, и ждали, ждали…

А поскольку они смотрели на стену, то не сразу заметили, что в кронах деревьев на краю поляны что-то движется.

Первой это заметила девочка лет трех. Она тоненьким голоском позвала маму, прощелкав звук, которым в языке моллюсканцев обозначалась птица.