Тейт поднял его на заре и сообщил неприятную новость – что ночью Мэри-Энн подобралась к бутылке с бренди. Отнять ее повар не решился, и теперь молодая хозяйка спала глубоким сном, а запас спиртного был почти ополовинен. Чертыхнувшись, Каргин велел, чтобы бутыль припрятали получше, взял бинокль и пару сухарей и полез на скалу – понаблюдать за обстановкой и привести в порядок мысли.

Обстановка была спокойной, а мысли – невеселыми.

Слишком много случайностей, странных накладок и совпадений, думал он. И слишком много вопросов, не разобравшись с которыми нельзя прогнозировать ситуацию. Прогноз же был необходим. Прогноз включал в себя три основных элемента: предугадать намерения противника, блокировать удар и нанести ответный – там, где неприятель не ждет, и в то мгновенье, когда он считает себя в безопасности. Основы тактики и стратегии… Так его учили, и весь многолетний опыт лишь подтвержал нерушимую истинность преподанных аксиом. И первая из них гласила: собрался воевать всерьез – познай врага.

Каддафи, Тегеран, алжирцы либо китайцы… Бред! Быть может, имелись у них счеты с Халлораном – или, по выражению Хью, финансовые сложности, – но очень сомнительно, чтоб кто-то из этой компании сумел добраться до Иннисфри. Все вместе или каждый по отдельности… Тем более, на субмарине «Сейлфиш».

Нет, тут ощущалась другая рука!

Шон Дуглас Мэлори, коммодор и вице-президент, член совета директоров, шеф административного отдела… Возможно – Брайан Ченнинг, инвестор, финансовый гений…

Все полковники мечтают прыгнуть в генералы, размышлял Каргин, а пути к генеральским погонам извилисты и различны, и есть между ними такой: вышестоящему – бомбу в кресло, соперникам – пулю в лоб, ну а свидетелей – за потроха и в ножи… Потом всех покойничков закопать, поглубже и подальше, и натянуть штаны с лампасами… Очень логичное решение, прям-таки в духе российских разборок! А чтоб российский опыт втуне не пропал, нужно взять российского умельца, пригреть и обласкать, наобещать с три короба и заказать ему план… Потом слегка подкорректировать всю операцию, чтоб от умельца отпечатков не осталось. Ни отпечатков, ни костей, ни праха…

Такая гипотеза объясняла многое – может быть, все. К примеру, коррективы, внесенные в исходный план. И то, как подобрали время для атаки – под юбилей, когда к престарелому дядюшке приехал любящий племянник. И то, что Мэлори и весь совет директоров не появились вслед за ним, не спели боссу «хэппи бездэй ту ю». И то, как босс расстался с жизнью – не в спальне, не у рабочего стола, а в час спортивных экзерсисов на свежем воздухе. Последнее определенно подтверждало, что нападающие знали о его привычках и о деталях местной топографии.

Скажем, о Нагорном тракте. Если нужно пришить человека, рассуждал Каргин, лучшего места не найдешь. Слева – пропасть, справа – пропасть, и никаких тебе укрытий, кроме тоннелей и блок-поста. Останешься на дороге – расстреляют, залезешь в тоннель или дот – размажут по стенкам «хеллфайером»… Да, отличное местечко! Вот если б сидел старик во дворце, его так просто бы не взяли. Большое строение, крепкое, с первого выстрела не сковырнешь… Сзади – скала, внизу – катакомбы, и если забраться в убежище – ищи-свищи…

Если забраться!

Он покачал головой, потом нахмурил брови, в десятый раз соображая, что же такое могло приключиться с дверью бункера. С дверным замком, с «оспреями», не прилетевшими на Иннисфри, и с ретрансляторной антенной… Винить нападавших в подобных казусах было бы нелепо. Совсем нелепо, какими бы детальными инструкциями их не снабдили коммодор и весь совет директоров!.. Как объяснить отсутствие гостей Каргин не знал, но был уверен, что о двери и ретрансляторе побеспокоились заранее. Выходит, имелся у Мэлори свой осведомитель во дворце! Сообщник, очень знающий и ловкий. Пятая колонна, ренегат… Личность проверенная и доверенная, вроде Спайдера или Арады.

Но Спайдер был вне подозрений. Смерть его являлась лучшим свидетельством верности, а значит, ретранслятор и бункер нельзя списать на Альфа. Предатель – если он действительно существовал – скрывался среди живых, а тут, кроме тощего Хью, и выбрать-то было некого. Не Боб же постарался с дверью, не Нэнси и уж, во всяком случае, не повар Тейт… Выходит, Арада, решил Каргин, отбросив прочих претендентов. Или, как минимум, лицо из самых приближенных…

Жаль старика! Акула, конечно, а все-таки жаль! Ни дочерей, ни сыновей, ни внуков, а если б кто и был, то степень родства вряд ли имела значение. Взять того же Хью: сын он старому Халлорану или не сын – без разницы, такие вещи в серьезном бизнесе в расчет не принимают. Гораздо важнее, что был у аргентинца свой финансовый интерес, а значит, и повод к предательству. К тому же Паркера он не любил, и в этом сходился с Брайаном Ченнингом и коммодором; они симпатий к Бобу тоже не питали.

Общий враг, общие цели – вот и удобрение для заговора, мелькнула мысль. Дядюшку – в расход, а вслед за ним – племянничка, чтоб не мешал и вертелся под ногами… Такие вот шуточки с дверью…

Прищурившись на восходящее солнце, Каргин начал что-то насвистывать, отбивая на колене такт, потом вдруг хлопнул себя по лбу и с раздражением прошипел:

– Чтоб мне к Хель провалиться! Ну и гнида, хинштейн твою мать!

Шуточка с дверью… Не было никакой шуточки! Вернее, была, но совсем другая, чем мнилось простодушным зрителям. Умник Хью просто набрал липовый шифр и заявил, ничем ни рискуя, что дверь не открывается. Кто мог его проверить? Разумеется, никто! Снайдер, да сам Халлоран… еще инженер из дворцовой обслуги… Все к тому времени – покойники!

Скрипнув от злости зубами, Каргин поглядел на часы, отметил, что натикало семь с минутами, а враг еще активности не проявляет. Солнце поднялось над восточной стеной и грело исправно, но он ощущал, как при мысли о шуточках Хью ползут по спине ледяные мурашки. Лезут откуда-то из-под лопаток, холодят бока и не спеша пробираются по позвоночнику…

Если б не мусорная щель, всех бы положили у той двери! Или на кухне, в коридоре, в кладовых… Там бы он и кончил жизнь, меж замороженных цыплят и банок с пивом…

Так, вероятно, и предусматривалось в ходе зачистки: тоннель в служебный корпус завалить, а тех, кто ринется к бункеру, перестрелять у запертой двери. Другой вариант отступления – через парк. Но тут пришлось бы выбраться на лестницу и на открытое пространство перед ней – верная смерть, когда над головой висит вертушка. На лестнице все, как на ладони, лишь за сфинксов и спрячешься… А толку? «Стингера» сфинкс не заменит… Вот и воюй с пистолетом против пулеметов!..

Он сплюнул и успокоился – ровно настолько, чтобы прикинуть последствия зачистки.

Скажем, перебили бы всех у той двери… всех, разумеется, кроме Хью-заговорщика… А после что? А после на сцену явилась бы мадам Оливия, безутешная сестра и мать, единственная и бесспорная наследница… И стала бы она хозяйкой ХАК, уселась бы на королевском троне, и в том бы ей никто препятствий не чинил – ни Мэлори, ни остальные видные фигуры. Ибо трон ее – в лечебнице, в психушке «Рест энд квайет»… В общем, в тех краях, где тишина и покой. И был бы тогда абсолютный порядок. Все маршируют стройными рядами под барабанную дробь, а барабанят те же лица…