Каргин вытащил блестящую звездочку сюрикена, подбросил в ладони. Жаба протестующе заклокотала. Он подмигнул ей.

– Не беспокойся, подружка, это не для тебя. Для очень плохих парней. Ты посиди, погляди, как я с ними управлюсь. Только не шуми.

Она не поверила, булькнула разочарованно на жабьем языке и спрыгнула с кочки. Пожалуй, анаконды здесь не водятся, ухмыльнулся Каргин, наблюдая, как она с хозяйским видом гребет к протоке.

Запрокинув голову, он осмотрел небесный свод. Небо было пустым и чистым – ни птиц, ни летучих мышей, ни самолетов. Возможно, в этот миг в далеком Фриско, в гостинице «Холидей Инн» идет прием, сенаторы толкают речи, корреспонденты берут интервью, звенят бокалы и важные персоны провозглашают тосты юбиляру… А юбиляр в таком плачевном виде, что косточек не соберешь и не положишь в гроб. Разорван на куски, сожжен и перемешан с пылью и бетонными обломками… Смерть, пожалуй, неплохая, лучше, чем от старческих болезней, но пал он не в бою, а от предательского удара. От рук человека, которому, видно, доверял, как самому себе.

– Не выдержал дистанцию, – тихо произнес Каргин, припоминая их последнюю беседу. – Военачальник командует, король правит, и рядом с ними равных нет… Ошибся, однако, не пристрелил своего лейтенанта в положенный срок.

Странное чувство охватило его – не жалость к погибшему Халлорану, но все-таки что-то похожее на сожаление. Сейчас, отмокая в темной болотной водице, готовясь к схватке с неведомыми врагами, он друг осознал, что Халлоран пытался чему-то его научить или, быть может, доискивался, чему его научили другие – родители, отцы-командиры в «Стреле», полковник Дювалье. Зачем, для чего? Готовил человека на замену Спайдеру? Или нуждался в коммандос для самых деликатных миссий? Внятного ответа не имелось, но роль секьюрити была, очевидно, лишь первой ступенькой длинной лестницы. Первой и последней, подумал Каргин. Как бы дела не обернулись, лестница уже в руинах, а архитектор мертв.

Он насторожился, услышав, как за кипарисами что-то хрустнуло. Потом хруст сделался частым и размеренным, будто давили башмаками пальмовые листья на проложенной в манграх тропе, и через минуту к озеру вышел человек. Рослый, в темном комбинезоне, с короткоствольным автоматом, и совершенно не похожий ни на араба, ни на китайца. Скорее немец или скандинав – коротко остриженные волосы были светлыми, лицо – узким, с массивной нижней челюстью.

Солдат настороженно огляделся, поводя туда-сюда стволом. «Ингрем», не «узи», решил Каргин. Ствол покороче, тыльная часть поквадратней, обойма торчит из рукояти на ладонь… Хорошая тарахтелка! Не семьдесят четвертый АКС, но все же… Калибр девять миллиметров, в обойме тридцать два патрона, прицельная дальность – сто…

Не опуская оружия, светловолосый что-то вытащил левой рукой из кармана, поднес к губам и пробормотал несколько слов. Вызывает поддержку, мелькнуло у Каргина в голове. Заметил, что листья порублены… А как не заметить – старался!

Привстав, он метнул стальную звездочку и тут же, выхватив мачете, ринулся на берег. Но добивать светловолосого не пришлось – тот рухнул у самой воды, бессильно раскинув руки, не выпустив ни рацию, ни автомата. Глаза его были широко раскрыты и неподвижны, челюсть отвалилась, в виске смертельным украшением поблескивал сюрикен. Засел он прочно; наружу торчала едва ли третья часть.

– Вот так-то, – пробормотал Каргин. – Это тебе не пикничок на лужайке…

Он склонился над убитым, погладил нашивку на рукаве. Алый крылатый дракон, извергающий пламя… старый знакомый, герб частей поддержки, эскадрона крыс… Выходит, не обошлось-таки без Мэлори! Последовал совету, лысый хмырь! Может быть, и Кренна здесь? Живьем и самолично? Или отправил лейтенантов? Скорее, здесь! Деньгу упустить – не в его правилах…

Торопливо обшарив подсумки, Каргин выдернул автомат из пальцев светловолосого и произнес надгробное слово:

– Бог велел делиться, приятель. Поделишься с неимущим, бог простит твои грехи.

После этого обряда он оттащил труп в сторону – так, чтоб не было заметно с просеки, затем направился к своей кочке, присел, сменил обойму и стал ждать.

Явились три башибузука. Двоих он срезал короткой точной очередью, третий метнулся в папоротник-переросток, но листья его оказались неважной защитой – Каргин успел подранить беглеца. Нашел его, хрипящего в луже крови, и добил выстрелом в затылок.

В бою убиваешь легко. Глаз не видно, слов не слышно, а если что и услышишь, так ругань и угрозы. Под них и убивать полегче…

Ничего особо ценного на трупах не нашлось, все те же подсумки да «ингремы», ни тебе базуки, ни снайперской винтовки. С другой стороны, тащить такую тяжесть было бы несподручно, а в данный момент успех определялся быстротой. Как говорил майор Толпыго, побил горшки – и деру! Вали, пока горшечники не добрались!

Хороший совет, думал Каргин, поспешно отступая вдоль опушки. Здесь, на топкой полоске земли между болотом и манграми, он двигался вдвое быстрей, чем в лесных дебрях. Ни лиан, ни сучьев, ни веток, ни корней… Ноги, правда, вязли, зато следов не оставалось – упругий мох поднимался с такой скоростью, будто каждый стебелек отрастил стальную гибкую пружину. Может, то был совсем не мох. Такая травка Каргину не попадалась ни в Африках, ни в Азиях с Америками. Впрочем, тут был не континент, а остров, место совсем особое и непохожее на остальные места.

Тропический остров Иннисфри, тысяча миль от побережья Перу и две с половиной – от Маркизского архипелага… Несколько южней Галапагосов – миль на семьсот-восемьсот… Крохотная частица суши, окруженная водой, со своими деревьями и травами, своим зверьем и своими законами. Главный же из них не изменился за промелькнувшее столетие и, как помнилось Каргину, гласил: ешь, не то съедят тебя. Джек Лондон, сказки Южных Морей…

Его не преследовали – то ли разбирались с трупами, то ли погоня отстала так далеко, что он ее не слышал. Гнали его на восток, теперь же он двигался в обратном направлении, но не петлял в джунглях; от западной кратерной стены его отделяли всего километров пять. Может быть, шесть или семь. Он надеялся преодолеть их за полтора часа. Тут было невозможно заблудиться: слева – лес, справа – болото, за ним – скалы. И где-то впереди – дворец, с террасой, повисшей над горными кручами, и спрятанным в их глубине подземельем…

Любопытно, как они попали в бункер?.. – размышлял Каргин. Может, Кренне сообщили код – тот самый, высшего приоритета? Мэлори, лысый черт, его, наверно, знает… Мог и с другим постараться – скажем, устроить Иннисфри блокаду, отменив полеты… А остальное случилось по сценарию Хью: Спайдер сменил комбинацию, да не успел сообщить, решил, что утро вечера мудренее… Возможное дело? Возможное! Но все равно с антенной непорядок… Не бомбили, не стреляли, а ретранслятор сдох… Кто постарался? Поди узнай! Может, кто из техников либо помощников Арады… Может, человек не ведал, что творит… Приказали – сделал, а теперь валяется у служебного флигеля, мертвяк мертвяком!

От быстрого марша он вспотел, рана под ребрами начала кровоточить, пришлось залепить ее прохладным листом кувшинки. Посреди дороги в небесах раздался стрекот; разглядев вертушки, Каргин живо юркнул в лес, устроился под пальмами. Выслали оба помела – значит, эвакуируют всех, и мертвых, и живых… С одной стороны, хорошо: погони не будет. С другой – плохо; как бы не заперли дверцу в бункер… Каргин очень надеялся туда попасть. «Ингрем» штука неплохая, но лучше воевать с винтовкой. С хорошей винтовкой и с километров двух… Тем более, когда имеешь дело с Кренной. Умен, предусмотрителен и жаден! Все приберет, что плохо лежит… К примеру, тот японский меч, что был у самурая, охранника Айдида…