– Да,-подтвердил Варак,-камера была приведена в действие. Она очень чувствительна. Секундомер показывает, что все происходило около трех часов пополудни. Кто-то вошел в дом, очевидно с черного хода, и находился вне досягаемости камеры. Варак снова нажал на кнопку – кинолента ожила. Потом снова остановилась. Проектор автоматически выключился. Сент-Клер опять вопросительно взглянул на Барака.

– Теперь они в доме. Съемка стала невозможна. Перейдем к прослушиванию.-Варак нажал кнопку магнитофона. Послышался звук шагов, скрип открываемой двери, и снова звук шагов, и скрип еще одной двери.

– Двое мужчин,– пояснил Варак,– а может, мужчина и крупная женщина. Судя по громкости шагов каждый весит около семидесяти килограммов. Они услышали серию похожих на шорох звуков, потом какой-то странный вопль, похожий на визг. Эти звуки повторились и показались еще более страшными.

– Это какое-то животное, – сказал Варак. – Овца или поросенок. Попозже я это выясню. В следующие минуты были слышны пронзительные звуки, будто резали бумагу, кожу или ткань, открывали ящики стола или серванта. Потом зазвенели стекла. Звон сопровождали скрипучие вопли неизвестного животного, которые внезапно перешли в визг.

– Режут животного,-спокойно пояснил Варак.

– Боже праведный! – прошептал Сент-Клер. Тут из динамика донесся человеческий голос, произнесший лишь одно слово: "Пошли!" Запись кончилась. Варак выключил магнитофон.

– Теперь посмотрим, что происходило примерно три часа спустя, когда прибыли Ченселор и дочь Макэндрю. Вот виден дом. Вот его покидают те, кто проник туда тайно. Они слишком далеко, и нельзя разобрать, что это за люди.-Варак умолк, будто не зная, как объяснить дальнейшее.– Я кое-что вырезал из пленки и с вашего разрешения уничтожу. Это не имеет значения для дела и лишь свидетельствует о том, что между Ченселором и женщиной установились определенные отношения. Может быть, ненадолго. – Понимаю. Спасибо,-сказал Браво. Снова на мгновение появилось изображение дома. Теперь на улице было темно. Перед подъездом остановилась машина. Из нее вышла Элисон, постояла, глядя на дом, и пошла по дорожке к двери. Вот Ченселор с продуктовыми пакетами в руках. На крыльце они о чем-то поговорили. Затем Элисон открыла сумку и стала искать в ней что-то, видимо ключи. Найдя их, она отперла дверь. Оба, казалось, были чем-то удивлены. Завели разговор, на этот раз более оживленный, и вошли внутрь. Дверь закрылась. Видеозапись кончилась. Не сказав ни слова, Варак нажал на кнопку воспроизведения звукозаписи. Голос Элисон: Несите все покупки на кухню. Звук шагов, шелест бумаги, металлический скрип дверных петель и долгое молчание. Голос Элисон: Отец попытался воссоздать все в духе того времени, с которым связано ее детство. Голос Ченселора: Необыкновенная любовь! Голос Эдисон: Необыкновенная жертвенность. Голос Ченселора: Вы недолюбливали мать? Голос Элисон: Недолюбливала. Он был исключительный человек… Вдруг Варак протянул руку и, нажав на кнопку. остановил магнитофон:

– В этом ключ к разгадке. Все дело в матери. Ручаюсь чем угодно, что это так. Часон – уловка. Следующие полчаса слушайте очень, очень внимательно. Как писатель Ченселор интуитивно поддержал ее версию, но она разубедила его. Не преднамеренно, конечно, поскольку она, по-моему, ничего не знает.

– Я весь внимание, мистер Варак. Они стали напряженно слушать. Несколько раз Браво быстро отводил глаза куда-то в сторону. Так было тогда, когда донесся крик Элисон из кабинета, когда слышались ее рыдания, когда Ченселор успокаивал ее и умело расспрашивал. Воображение писателя казалось безграничным. "Его первоначальная мысль была правильной, – заметил про себя Сент-Клер. Менее чем за девять недель Ченселор добился очень многого. Ни он, ни Варак не знали каким образом, но убийство Уолтера Ролинза было связано с досье, и вот теперь этот крамольный генерал, его непосредственная дочь и уловка под названием "Часон". А самое главное, противник вышел из укрытия и сделал первый шаг. И предпринятые им действия были зафиксированы. Сент-Клер не знал, куда приведет их Ченселор, но к досье Гувера они, конечно, приблизились. На стене снова появилось изображение. Вот Ченселор выходит из дома, открывает дверцу машины, заглядывает внутрь и стремительно отшатывается. Затем осторожно обходит машину, поднимает камень и бросается в кусты. Вот он возвращается. Вытаскивает чемодан, выкидывает какие-то предметы из машины, забирает багаж и уходит в дом. Тут же включилась звукозапись: вот полилась вода, вот раздался какой-то скрежет.

– Час назад я остановил ленту и выяснил, что же делал Ченселор. Он стирал слово "Часов" с чемодана,– пояснил Варак.-Не хотел, чтобы ее видела дочь Макэндрю. Молчание. Микрофон зафиксировал скрип карандаша по бумаге. Варак прокрутил магнитную пленку, и вот снова послышались голоса. Голос Элисон: Питер, где ты? Голос Ченселора: Я в кухне. Разговор о приготовлении кофе, быстрые шаги, какое-то движение. Голос Элисон (мягко); Ты вошел в мою жизнь. Хотелось бы знать: надолго ли останешься в ней? Голос Ченселора: Я хотел задать тебе тот же самый вопрос. Голос Элисон: Ну что же, жизнь покажет. На этом запись кончилась. Варак выключил аппаратуру и поднялся. Браво остался сидеть и кресле, сложив руки под подбородком.

– Этот скрип, который мы слышали? – спросил он. – Неужели он писал?

– Мне кажется, да. Это похоже на него. – Удивительно, не правда ли? В такой обстановке он возвращается к работе над романом.

-Конечно, это необычно, но стоит ли удивляться – не знаю. Если мы все правильно поняли, роман становится для него реальностью. Браво опустил руки на поручни кресла.

– Это значит, что вы правы в своей интерпретации романа и нам предстоит заняться этим делом. Но неужели вы все еще считаете, что интересующий нас человек – член Инвер Брасс? Мне не верится.

– Разрешите мне сначала задать вам вопрос. На Совещании, созванном позавчера вечером по моей просьбе, вы сообщили членам организации о том, что Ченселор встретился с Элисон Макэндрю?

– Если бы я этого не сделал, то сказал бы вам.

– Мне казалось, вы неодобрительно отнеслись к моей просьбе.

– Я был убежден, что ваше пожелание целесообразно выполнить хотя бы для того, чтобы доказать вашу ошибку. – Браво говорил отрывисто, с явным неудовольствием. – Ну а теперь что вы скажете? Вы по-прежнему считаете, что досье в руках одного из членов Инвер Брасс?

– Это станет ясно через день-два.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Другого ответа у меня пока нет. Честно говоря, мне кажется, что я прав. Все свидетельствует об этом. Сент-Клер выпрямился в кресле.

– Потому что я рассказал им о Ченселоре и сообщил имя девицы?

– Не только имя,– напомнил Варак. – Вы информировали их о том, что в послужном списке генерала отсутствуют данные за целых восемь месяцев.

– Это не доказательство. Те, кто располагает досье Гувера, знают об этом.

– Разумеется. То, что они стали использовать в качестве уловки, произошло в Часоне именно в эти восемь месяцев. По-моему, что бы ни случилось в Часоне, какие бы действия ни предпринял Макэндрю, все это не настолько повредило бы ему, чтобы он вынужден был уйти в отставку. Если бы дело обстояло именно так, то в Пентагоне нашлось бы немало людей, которые давным-давно заставили бы Макэндрю уйти.