По дороге Беатрис столкнулась с детективом из своей опергруппы. Она остановила его и спросила, чем может порадовать команда компьютерщиков. Полицейского, сорокалетнего мужчину, изрядно раздражало, что в расследовании этой серии убийств им командовала женщина, причем женщина младше его по возрасту. Борьба за продвижение по службе в управлении, где доминировали мужчины, была серьезной: подняться на следующую ступень карьерной лестницы каждый раз стоило больших усилий. Но до сих пор карьера Беатрис складывалась удачно. Она стремилась компенсировать молодость сверхъестественной самоотверженностью в работе. И, к чему скрывать, ей немало помогала выделенная квота для замещения женщинами государственных должностей и благоприятный имидж, который она создавала отделу.

— Мы уже составили списки диабетиков, пациентов с психическими заболеваниями и лиц, покупавших в последние месяцы резиновые шапочки и перчатки. О серебряной подкове — ничего. А такие плюшевые собачки сотнями продаются на каждом углу. Проблема в том, что нам приходится вручную вводить много данных, а это занимает массу времени. У меня работают пять человек. Посмотрим, возможно, завтра я смогу тебе что-то сказать.

Беатрис поблагодарила его за информацию.

Очутившись у кабинета Гонсалеса, она деликатно постучала и заглянула в дверь, не дожидаясь специального приглашения.

— Вы меня вызывали?

Гонсалес кивнул и жестом пригласил младшего инспектора войти, после чего невозмутимо вернулся к чтению бумаг.

Беатрис терпеливо ждала, стоя у стола. Через несколько мгновений Гонсалес соизволил обратить на нее внимание и указал на стул.

— У нас неприятности. — Гонсалес открыл ящик, вытащил журнал и презрительно швырнул в ее сторону.

Беатрис открыла издание на помеченной скрепкой странице. Прошло некоторое время, прежде чем она подняла голову.

— Я мог бы немедленно отстранить вас от дела, — продолжал Гонсалес. — Фактически я мог бы наложить на вас взыскание за неподчинение приказам. И возможно, даже арестовать за разглашение служебной информации.

Гонсалес говорил все это, откинувшись на спинку стула. Казалось, он наслаждался сценой, и так оно и было на самом деле. С некоторых пор младший инспектор стала для него как красная тряпка для быка, а точнее, после того, как он дважды пригласил ее на ужин, по-дружески, как коллега коллегу. С точки зрения комиссара, неформальное общение между ними благотворно сказалось бы на карьере молодой женщины в полиции, а главное, должно было завершиться (как он воображал) знойной affaire.[61]Оба приглашения имели один исход: небрежный отказ, по его мнению, оскорбительный.

— У Сильвейры нет официальных полномочий в этом деле, и тем более у меня в подразделении. — Гонсалес с подозрением сверлил ее крохотными глазками. — Что ему известно?

Комиссар неожиданно смягчился, заговорив примирительным тоном. Беатрис насторожилась. Вопрос был щекотливым, ей следовало проявить максимальную бдительность, чтобы не угодить вдовушку.

— Он выступал консультантом в начале следствия. У профессора Сильвейры обширная практика, он постоянно участвует в операциях Интерпола по поимке серийных убийц, именно он выдвинул версию с Данте. И это все. — Беатрис тщательно взвешивала слова, старательно сохраняя размеренный темп речи, стараясь ничем не выдать своего личного отношения.

Если Гонсалес охотится за черепами, она не собирается услужливо подставлять голову.

— Из содержания статьи явствует, что вы вроде бы… близко знакомы.

Беатрис почудился в этой фразе скрытый упрек.

— Думаю, это не касается ни вас, ни управления. То, что я делаю в свое…

— Если только дело не стоит, пока вы за ним бегаете, — перебил Гонсалес.

Беатрис не сдержалась.

— Как вы смеете! — Она попыталась не повышать голоса. — Несмотря на то что вы мой начальник…

— Угомонитесь, Пуэрто. Это дело первостепенной важности. И для вас, и для всей группы многое поставлено на карту. Малейший промах, малейшая ошибка, и я вас отправлю патрулировать улицы в Чиклане.

Беатрис чувствовала, что кровь вскипает в жилах. Это ее личная жизнь, будь она неладна! Ей самой решать, кого целовать, а вовсе не управлению. И все же она смолчала: любая оплошность в разговоре с Гонсалесом могла стоить ей карьеры.

Начальник между тем продолжал вешать, кивая на журнал:

— Статья только усложняет ситуацию. Я веду следствие и не желаю, чтобы посторонние путались у меня под ногами. И как вы умудрились так простодушно попасться на удочку?

Беатрис поняла, что вот-вот взорвется. С большим трудом она все же взяла себя в руки и не отреагировала на хамский выпад.

— Что у нас нового по делу? — продолжал комиссар.

Беатрис медленно выдохнула.

— Мы следим за Хакобо Росом днем и ночью. Есть очередное доказательство, уличающее его, но мы по-прежнему ждем, когда он выйдет на связь с кем-то из сообщников. Его телефон, как и раньше, прослушивается. Мы проверили всех его знакомых, родственников, прошлое, доходы, закладные, банковские счета, интимные связи и культурные интересы, которых немного. Мы отследили его жизнь от начала и до конца. Из лаборатории получены анализы проб ДНК: убийцы Аласены, Мартинеса и Пабло Гарсии — разные люди. По-видимому, дальше события будут развиваться в том же ключе.

Гонсалес глубоко затянулся сигаретой.

— Мне надоело, что вы все время что-то скрываете, Пуэрто, — тихо, с угрозой сказал начальник.

Беатрис вздрогнула.

— Что вы имеете в виду?

— Не притворяйтесь, младший инспектор. Этот Сильвейра далеко продвинулся, да? А нас побоку.

— Вы ошибаетесь, — ответила Беатрис. — Вся информация представлена в моих рапортах, и я пунктуально отчитываюсь…

— Успокойтесь, — перебил Гонсалес. — Кто следующий?

Повисла напряженная пауза.

— Мы держим под наблюдением все крупные мусульманские центры в городе. Исламский культурный центр при мечети, посольства и иммиграционные центры. Мы держим связь с агентурой, чтобы быть в курсе, какие слухи распространяются в исламской общине.

— Одних разговоров мало, Пуэрто. Прижмите их как следует. Я хочу, чтобы буквально все до последнего уяснили, что если кто-то утаит хоть микроскопический фактик, то пусть лучше уматывает из города. Я хочу, чтобы им небо с овчинку показалось, если нужно. Вы меня поняли?

Беатрис просто кивнула, не удостоив его ответом. Гонсалес задумался на мгновение.

— Вот и ладно. Преступление должно быть раскрыто как можно скорее, — сказал он, заканчивая беседу. — И, Пуэрто, хватит путаться с мужиками, у вас работы невпроворот.

Старик наметил идти тем же маршрутом, что и в прошлое воскресенье. С единственной разницей: на сей раз он нес, спрятав под пальто, восемь литров бензина. Он связал попарно веревкой горлышки четырех бутылок из-под кока-колы и повесил их себе на плечи — по две на каждое — одну на спину, другую на грудь. Пузатые бутылки почти не выдавались, надежно скрытые толстой тканью пальто. Только близкий друг мог бы заметить потяжелевшую поступь и спину, точно ссутулившуюся еще сильнее. Но он ни с кем не дружил, так что разоблачение ему не угрожало.