Понимая, что обстановка в Алжире чревата взрывом, туда вечером 12 мая срочно вылетел Дельбек, находившийся в Париже. Вместе с ним хотел лететь и Сустель, пользующийся большой популярностью среди «ультра». Однако в последний момент он решил, что его основная задача – помешать созданию правительства Пфлимлена, и поэтому посчитал нужным отправиться в Алжир после голосования в Национальном собрании. Голлисты хотели, чтобы алжирские демонстранты требовали создания правительства общественного спасения во главе с де Голлем{401}. Но выработать совместную тактику действий ни с ультраколониалистами, ни с представителями армейского командования им не удалось.

13 мая в три часа дня в Париже Пфлимлен выступил с правительственной декларацией в Национальном собрании. Он заявил, что «считает необходимым пересмотреть Конституцию, чтобы положить конец министерской нестабильности». В отношении Алжира кандидат в премьеры сказал, что «его правительство выберет подходящий момент и начнет переговоры с целью прекращения военных действий»{402}. После этого начались дебаты.

Тем временем в Алжире к памятнику погибшим, где собралась масса народа, прибыли высшие чины алжирской армии: генералы Салан, Аллар, Массю, Жуо, адмирал Обуано. «Ультра» встретили их криками: «Французский Атасир!» и «Армию к власти!» Траурная церемония продлилась менее получаса. Генералы возложили венок к памятнику, все присутствующие почтили память павших минутой молчания, прозвучала «Марсельеза», после чего представители командования покинули площадь. Буквально через несколько минут Лагайярд воскликнул: «Все на штурм «ЖЖ», против прогнившего режима!» Толпа моментально ринулась к зданию, находившемуся неподалеку, на центральной площади города – Форуме.

Под руководством Лагайярда несколько сот «ультра» с помощью стоявшего на улице грузовика пробили ворота, взломали двери здания и начали погром канцелярии министра-резидента. Они разбили бюст Республики, выбили стекла и начали выбрасывать из окон досье архивов. По существу, начался мятеж. Находившиеся у здания взводы парашютистов с любопытством наблюдали за происходящим.

В половине восьмого вечера у здания появился генерал Массю и тщетно пытался навести порядок. Он связался по телефону с Национальным собранием, где шли дебаты по инвеституре Пфлимлена. Массю рассказал о происшедшем и спросил, что должен делать, но не получил никаких указаний. Прибывший на место Салан, в свою очередь, позвонил Эли, но тот лишь попросил его постараться успокоить бунтующих. Мятежники не унимались. Тогда Массю решил узнать у «ультра», чего они хотят. Лагайярд ему выкрикнул: «Или создание Комитета общественного спасения и требование образования в Париже правительства общественного спасения, или же продолжение мятежа!» Командир парашютной дивизии вопросительно взглянул на Салана, но тот молчал. После непродолжительной паузы Массю согласился. «Хорошо, – сказал он, – пишите список»{403}.

В Комитет общественного спасения вошло около 30 человек, в основном представителей «ультра». Во главе его Массю вписал себя и трех полковников своей дивизии – Дюкасса, Тренкье и Томазо.

Около девяти часов вечера Массю отправил в Париж на имя президента республики телеграмму, в которой говорилось о «создании военно-гражданского комитета общественного спасения в Алжире» и «требовалось сформировать в Париже правительство общественного спасения, единственно способное сохранить Алжир в качестве неотъемлемой части метрополии»{404}.

Такие новости вызвали панику в Национальном собрании. Однако вскоре дебаты возобновились. Пфлимлен в общих словах осудил мятеж, но не предложил никаких конкретных мер для его ликвидации{405}. Решительно выступил против мятежников только член Политбюро ФКП Вальдек Роше. Но депутаты правых партий даже не дали ему договорить. Они прервали его речь криками: «Французский Алжир!» В ответ со скамей, занимаемых левыми, раздались крики: «Фашисты!», «Фашизм не пройдет!»{406} В третьем часу ночи дебаты наконец закончились и началось голосование.

Захват здания Центрального управления и создание Комитета общественного спасения были неожиданными для голлистов. Во время взятия «ЖЖ» Дельбек находился на противоположном конце города, где должна была состояться демонстрация под руководством Комитета бдительности. Узнав о штурме здания, он тут же направился туда, но все улицы были запружены народом, и проехать на машине оказалось невозможным. Поэтому ему пришлось пробираться пешком, что заняло почти два часа. Лишь поздно вечером Дельбек проник в здание Центрального управления к генералу Массю и заявил ему, что он друг Сустеля, который с минуты на минуту ожидается в Алжире{407}. Массю сразу включил Дельбека и Нейвирта в только что сформированный Комитет общественного спасения.

Как только Сустель узнал о мятеже, он действительно попытался отправиться в Алжир. Но оказалось, что правительство отдало распоряжение о прекращении всей почтовой, телеграфной и телефонной связи с Алжиром и запретило самолетам и судам покидать французские аэродромы и порты. Так что бывшему генерал-губернатору пришлось пока остаться в Париже.

В Алжире глубокой ночью узнали, что Национальное собрание проголосовало за утверждение правительства Пфлимлена. Члены комитета пребывали в замешательстве. Лишь Леон Дельбек упорно доказывал, что есть лишь один выход: обратиться с призывом к генералу де Голлю. Сначала его и слушать не хотели. Но время шло. Нужно было принимать какое-то решение. В результате поступили именно так, как он советовал. Первым на его сторону встал генерал Массю, а затем остальные. На рассвете мятежники выпустили первое коммюнике: «Комитет умоляет генерала де Голля прервать свое молчание и создать правительство общественного спасения, единственно способное сохранить Алжир»{408}.

Под утро наконец удалось уговорить действовать генерала Салана. От его имени была послана телеграмма в адрес президента республики: «Перед лицом серьезных волнений, которые угрожают национальному единству в Алжире, военные власти считают настоятельной необходимостью обратиться к национальному арбитру, чтобы сформировать правительство общественного спасения»{409}. Дельбек изо всех сил пытался убедить Салана заменить слова «национальный арбитр» именем де Голля, но тот наотрез отказался. Вообще Дельбеку было тяжело противостоять остальным членам комитета. Не рассчитывая на свои силы, он надеялся, что Сустель явится в Алжир и сможет окончательно склонить генералов и «ультра» на сторону де Голля. Того же мнения придерживались и остальные голлисты.