– Посильнее, папочка!

Мэтт покачал головой и посмотрел на Сару.

– Видите? Ничего не боится!

Через пять минут Мейси решила, что этого достаточно.

– Поймай меня, папочка!

Мэтт встал перед качелями, и когда они замедлились, Мейси спрыгнула прямо ему на руки. Он поднял ее в небо, покружил и прижал к себе, покрывая поцелуями. Мейси визжала от восторга. Сара смотрела на их ласки и улыбалась, но в сердце она очень переживала потерю, которую они понесли.

Вечером к ней в комнату постучался отец.

– Входи!

– Принес тебе горячего шоколада.

– О, вот это да, спасибо! – удивилась Сара.

– Там еще взбитые сливки и зефирки сверху. Полный комплект.

– Чем я все это заслужила?

Он сел рядом на кровати.

– Помнишь, вчера я спросил, когда ты съедешь?

– Да, и что?

Сара взяла сверху зефирку и положила в рот.

– Не хочу, чтобы ты думала, что я не хочу тебя здесь видеть. Это не так. Ты можешь жить здесь столько, сколько требуется.

– Спасибо.

– Просто знай, что со мной все будет нормально. И тебе не нужно оставаться здесь из-за беспокойства обо мне.

– Я знаю, что ты ничего плохого не имел в виду, пап. И я скоро перееду домой, обещаю.

Она оглядела свою детскую спальню, стены из ДСП, покрашенные в оранжевые и коричневые тона. Ярко-желтое пуховое одеяло и старую лошадку-качалку в углу. Сара столько раз расчесывала гриву этой лошадке, что сейчас она стояла почти лысая. И даже плакат с Дэвидом Кэссиди[16] все еще висел в изголовье кровати. В комнате царила атмосфера 70-х, и здесь она чувствовала себя в безопасности. Здесь – ее рай. Она закрыла крышку лэптопа и начала собирать листочки со своими заметками, разбросанные по всей кровати. Отец взял в руки распечатку, которую она сделала в библиотеке, и начал читать. Его руки задрожали.

– Что… что ты собираешься с этим делать?

Она забрала у него распечатку и положила в сумку.

– Это часть моего расследования. В одном из чемоданов, про которые говорила тебе, я нашла рисунок, сделанный Милли МакКарти. Я надеялась, что смогу понять, почему она попала в Эмбергейт, но судя по всему…

– Там… там было что-нибудь еще? – перебил он ее.

Сара перестала собирать бумаги.

– Я думала, ты ничего не хочешь про это знать.

– Ну… – замялся он. – Не хочу, но… там был рисунок, ты говоришь?

– Пап, ты хочешь знать или нет? Ты сам себе противоречишь.

Он надолго задумался.

– Хорошо, расскажи мне, – сказал он наконец почти шепотом.

Сара подложила себе под спину подушки и устроилась поудобнее.

– Наверху мы нашли около двадцати чемоданов. В большинстве из них – одежда, белье и всякая всячина, но есть и очень интересные чемоданы. Имен на них нет, поэтому мы не можем знать, кому они принадлежали, но в одном я нашла, помимо прочего, акварель.

– Помимо какого прочего? – заинтересовался он.

– Вот. – Засунув руку под подушку, она достала записку и передала ему. – Хочешь, принесу твои очки?

Он развернул листок бумаги и немигающим взором посмотрел на четыре слова, написанные заглавными буквами.

– Нет, – проговорил он. – Мне не нужны очки.

Вместо них он достал из кармана платок и приложил к глазам.

– Что случилось, папа?

Он снова сложил записку и встал с постели, хрустя суставами.

– Я подумал, что могу знать, чей это чемодан, но теперь я уже не уверен.

Сара сползла с кровати и схватила его за локоть.

– Правда?

Он потянул себя за ухо – привычный знак, что он что-то обдумывает.

– Да, но про ребенка я ничего не понимаю. А что там еще сказано? – спросил он, снова разворачивая записку. – Не вижу без очков.

Сара нацепила свои очки на кончик носа и стала медленно читать текст, с трудом разбирая чей-то еле читаемый почерк. Записку явно писали в спешке.

– Здесь говорится: «Если ты читаешь это, значит, тебе удалось выбраться из Эмбергейта. Я живу по адресу: Манчестер, Оук-Гроув, 113. Найди меня, и я все расскажу. С уважением, Эллен Кросби».

– Это все?

– Да, пап, это все.

Он плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками. Сара села рядом с ним.

– Пап?

Он закрыл глаза и стал щипать себя за нос.

– Сара, ты можешь вскрыть целое ведро с червями. – Он замотал головой и строго посмотрел на нее. – Я хочу, чтобы ты вернула записку на место и забыла о ней навсегда, – холодно и безапелляционно заявил он.

– Это все равно, что попросить забыть собственное имя. Пап, тебе не обязательно в это влезать, но я пойду по этому адресу и узнаю, что все это значит.

– Сара, – настаивал он. – Я тебе говорю – оставь это. Ничего хорошего это копание в прошлом не принесет. Пожалуйста, просто возьми записку и верни туда, где нашла. – Он попробовал улыбнуться.

Сара встала.

– Прости, пап. Этого я сделать не могу.

Сара стояла у калитки и рассматривала аккуратный таунхаус из темно-красного кирпича с белыми швами. Края лужайки были настолько ровными, словно их подрезали маникюрными ножницами. При виде пары гномов у маленького прудика она улыбнулась. В руке у одного из них была удочка. Она открыла калитку и остановилась, увидев, что с торца дома вышел мужчина со стремянкой. На нем был белый комбинезон, запачканный краской разных цветов. По виду ему было около семидесяти пяти. Увидев Сару, он удивленно поднял брови.

– Чем могу помочь?

Она вдруг почувствовала себя очень неловко.

– Я… я ищу Эллен Кросби.

Он приставил стремянку к стене и подошел к ней.

– А кто вы?

Она протянула руку.

– Я Сара. Сара Чарльтон. Я историк и пишу книгу. И хотела бы поговорить с мисс Кросби.

Сара сморщилась оттого, что ее речь была так похожа на полицейский монолог.

Но, похоже, мужчину ее объяснение удовлетворило, и он протянул ей руку.

– Дуглас Лионс. Дуги. Эллен – моя жена.

Сара достала из сумки свою библиотечную визитку.

– Вот.

Дуги взял ее и, мельком взглянув, сунул в карман.

– Проходите, Эллен в доме.