ты молишься о чем-то, не значит, что получишь желаемое.

– Так зачем молиться? – поинтересовался Джош.

– А почему нет? – отозвалась она. – Давай ешь брокколи. – Стефани немного помолчала. – Приятно думать, что где-то существует некто, любящий и понимающий тебя. Господь помогает всем нам. Просто не всегда так, как ты ждешь или надеешься.

Этот довод в пользу силы молитвы его не слишком убедил, и в двенадцать лет Джош вовсе перестал верить в Бога, хотя по-прежнему ходил в церковь. Ему нравилась монотонность службы, музыка на Рождество и Пасху, хорошее отношение других прихожан к его матери – они никогда не возмущались из-за отсутствия у нее супруга и всегда называли Джоша хорошим мальчиком. Он любил запах свечей и лимонного воска, рукопожатия пастора, такого торжественного в своем облачении. Когда они с Лорен были помолвлены, Джош несколько раз брал ее с собой, да и после свадьбы тоже – до того, как ей поставили диагноз. Он наслаждался воркованием церковных кумушек, когда Стефани представляла им Лорен, его любимая всех очаровала.

Так что Джош ничего не имел против церкви. Просто не верил ни в Бога, ни в загробную жизнь.

Пока Лорен не заболела. Тогда в нем что-то изменилось.

Нельзя быть атеистом, лежа в окопах и уж тем более попав в отделение интенсивной терапии, где двадцатисемилетняя супруга, широко раскрыв глаза и хватаясь за горло, изо всех сил пытается дышать, а после, интубированная, неподвижно замирает под действием лекарств. И врачи в один голос твердят, что ее болезнь неизлечима.

Джош молился, просил у Господа прощения за прежнее отсутствие веры, принимал молитвы друзей матери по церкви, созданную для него молитвенную цепочку, горячо возносимые мольбы Суми Ким (католички) и более спокойные, поэтичные моления Бена (буддиста). Джош и сам обращался к Господу, без всяких церемоний и красивых слов. Просто просил у Него времени, положительных результатов испытаний пробных препаратов, чуда исцеления. Да, он молился.

Но Господь остался глух к его мольбам, не спас жену и оставил Джоша в одиночестве – потерянного, оглушенного, утратившего надежду. И он вновь превратился в атеиста.

Просто вера больше не имела смысла. Кто заслуживал жизни больше Лорен?

Джош вновь взглянул на часы: 3:22. Вздохнув, он поднялся, дал лакомство Пебблз, извиняясь, что напугал ее, и сел за работу.

* * *

Через несколько дней после марафона, на котором Джош так отличился, он пригласил Сару на ужин. В милый ресторанчик, где прежде никогда не был – чтобы избежать воспоминаний о Лорен. Они заказали бутылку вина, и Джош выпил полбокала. Он заранее продумал, о чем ее нужно спросить, и составил карточки с напоминаниями, поскольку часто терялся рядом с людьми, в обществе которых не чувствовал себя комфортно на сто процентов.

1. Как у мамы прошла операция по замене коленного сустава?

2. Как поживает дедушка?

3. Как отпуск? Еда была вкусная? Чем занималась?

4. Как работа? Наверное, иногда бывает непросто. Как ты расслабляешься?

И еще…

5. Как ты справляешься без Лорен?

Вряд ли он сможет задать последний вопрос, и все же…

Сверившись с первой карточкой, Джош начал разговор. Сара отвечала довольно дружелюбно.

Лорен отлично удавались такие беседы. Рядом с ней Джош улавливал намеки, слушал ее разговоры, наблюдал, как она хмурится, улыбается или кивает. В присутствии жены он всегда чувствовал себя в обществе других людей более свободно и непринужденно, полностью вовлеченным.

Когда Сара замолчала, Джош не забыл кивнуть и задал уточняющий вопрос, пытаясь улыбаться в нужных местах. Потом взглянул на вторую карточку и почти сразу на третью, поскольку она ответила кратко.

Они сделали заказ: ему рыбу, ей стейк. Джош перешел к четвертой карточке. А ведь окружающие наверняка думали, что у них свидание. От одной мыли об этом делалось плохо. Если бы он только мог хоть как-то сообщить всем, что по-прежнему любит жену, а Сара – ее подруга и совсем не интересует его как женщина…

Вскоре принесли еду. Джош съел кусочек форели. Что ж, неплохо.

– Как стейк? – спросил он Сару.

– Вкусно. А рыба?

– Тоже.

Не слишком оживленная беседа. Сколько они уже пробыли здесь? Два часа? Три? Джош украдкой взглянул на часы. Тридцать девять минут.

Ладно, что бы еще сказать?

– Недавно я купил вазу. Гавайскую.

– Круто. И какая она?

– Ну… синяя. С каким-то белым рисунком. Вроде набегающей волны.

– Здорово. – Сара отрезала еще кусочек мяса.

– Да.

По правде говоря, ваза была великолепной. Единственной в своем роде, сделанной вручную на Кауаи. Из того же магазина, где они с Лорен во время медового месяца купили скульптуру.

– Вы ведь тогда привезли мне с Гавайев красивое пресс-папье.

– Правда? – Похоже, Лорен накупила кучу подарков.

– Да. – Сара налила себе второй бокал вина. – Так вот, насчет тех гадостей, что ты наговорил мне, Джош…

– Да. Мне по-прежнему жаль.

– Знаешь, ты ведь не ошибся. Я в самом деле злилась и ревновала. – Она покачала головой, в глазах заблестели слезы. – Лорен… просто светилась. Всегда сияла.

– Да, – согласился Джош. Самое подходящее для нее слово.

– И… не всегда с легкостью удавалось быть в глазах всех «подругой Лорен». В начальных классах и особенно в средней и старшей школе я казалась чем-то вроде… придатка.

Поморщившись, Сара принялась теребить волосы. Джош вдруг ощутил неожиданный прилив симпатии. Она всегда так делала, когда нервничала. Теперь, зная об этом, он уже не так раздражался.

– Знаешь, как удручает вечно быть на вторых ролях, – продолжила Сара. – Я дружила только с ней, а все остальные в нашем окружении были подругами Лорен. Я знала ее дольше всех и всегда находилась рядом, но не принадлежала к их кругу, никогда не ночевала у них дома, не приглашала к себе. На самом деле мне не нужен был никто, кроме Лорен. Понимаешь?

Джош отложил вилку и подался вперед.

– Конечно, отлично понимаю.

Удивительно, что у них с Сарой есть что-то общее. Раньше он никогда не задумывался об остальных ее подругах. Да и зачем?

– Да, ты понимаешь. – Сара печально улыбнулась. – Так вот, Лорен слишком ценила нашу дружбу, чтобы от меня отдалиться, но я не… – Она покачала головой и вновь принялась крутить волосы, затем прекратила и послала Джошу извиняющуюся полуулыбку, молча признавая, что это уже вошло в привычку. – Неважно. Лорен все давалось легко. Друзья, парни, оценки. Она была милой и веселой, и все к ней тянулись.

Джош кивнул.

– Я чувствовал то же самое. Лорен могла бы выбрать… не знаю. – Как звали того персонажа, на которого запала жена? – Джона Сноу, но предпочла меня, и я до сих пор не знаю почему.

– Она обожала тебя, Джош, – улыбнулась Сара. – С самого начала.

– А тебя всегда считала лучшей подругой. Когда мы только начали встречаться, Лорен всякий раз это подчеркивала. «Моя лучшая подруга, Сара. Сара, лучшая из моих подруг».

– Приятно слышать. – Она вытерла глаза и поболтала остатки вина в бокале, разглядывая его глубокий золотистый цвет. – Когда я узнала