— Нет, у меня нет. Я не смогу убить человека.

— Ну и чем же кончилось?

— Игорь пришёл ко мне работать и привёл ко мне своих рэкетиров. Они «разобрались» с теми, тех я больше не видел, и теперь защищают меня. А ещё охраняют и нашу базу, и точки сбыта.

— Кто же такой Игорь? Он в самом деле дипломат?

— Думаю, он родился дипломатом. Все дела решает точно, быстро и знает психологию любого проходимца! Так же блестяще знает компьютер, английский и законы. А почему ты спросила? Тебя что-то настораживает?

Она пожала плечами.

— Двойственное ощущение… — И она пересказывает, как чувствует себя в присутствии Игоря.

— Странно, — удивляется Аркадий. — А я, наоборот, при нём словно защищён.

— А кто тогда крикнул первый, что не хочет переписывать документ Генри?

— Подожди… я не помню… — удивился Аркадий.

— Мне показалось, Игорь…

При маме и брате Аркадий никогда так не смотрит на неё, никогда не гладит её по руке или волосам, никогда сам не откровенничает, хотя наверняка доверяет им обоим. Он раскрывается только с ней.

И интуитивно Юля начинает избегать общих посиделок. Уже не трижды в неделю приглашает к ужину или обеду маму и Бажена. Стала чаще забегать к ним сама. Как правило, Бажен — в поездке, и мама сидит в кухне, обложенная книгами.

Дела в школе, по её словам, идут прекрасно. Дети, как и в Молдавии, провожают домой, заходят к ней, задают бесконечные вопросы, занимаются у неё в кружке, директор приглашает её к себе на обед и восхищается ею на педсоветах. Естественна реакция учителей — по словам мамы, они не очень расположены общаться с ней.

Но однажды, когда Юля вот так же забежала к ней на минуту, мама встретила её сияющая:

— Представляешь, они пригласили меня в гости!

— Кто они?

— Учителя.

И мама рассказала.

Заболела учительница истории. У неё был такой радикулит, что она не могла сползти с постели. Мама услышала разговор в учительской и предложила помочь. Сделала ей свой компресс, и радикулит как рукой сняло. Тут же у кого-то обнаружился отёк колена, у кого-то — эмфизема. В общем, мама помогла всем, кто к ней обратился. И учителя устроили в её честь пир.

— Теперь ты — самая главная в школе! Теперь к тебе не подступишься, ты не найдёшь ни минутки для родной дочери.

Новый год Юля справлять не собиралась. Гостей не приглашала. Встретят вчетвером, и сразу, в начале первого, — спать.

31-е декабря — рабочий день.

Уже с часа Ира стояла над душой: «Скорее, закрывать пора. Ну что ты копаешься? У меня дел невпроворот: ёлку доукрасить, подарки разложить».

Как назло, скопилось много документов, Юля спешила их доделать. И нужно было дописать отчёт. Наконец отправила его по электронной почте.

В три часа пришла домой. У Аркадия и Бажена — встреча, мама пляшет со своими восьмиклассниками. Не раздеваясь, легла и раскинула руки.

Каждая клетка просила: «Дай расправиться, расслабиться».

Телефон не звонил. В дверь не звонили. Она — одна в мире. Даже ребёнок затаился в покое.

У Иры — ёлка, подарки. Наверняка наготовит, напечёт для Митяя.

Юля села.

А у неё — ни ёлки, ни подарков.

Почему не подумала о подарках?

Пусть не собирается праздновать, но Новый год есть Новый год.

Аркаше, Бажену с мамой нужны подарки. И Асе. И — Генри. Ну, Асе можно купить после Нового года, она раньше третьего января не придёт.

Лифт, улица, машина.

Куда ехать? Что покупать?

Ирина отхватила Митяю, по её словам, сногсшибательный свитер.

У Аркадия есть два красивых свитера.

И вообще вещи купить сейчас нельзя — как явится одна на базу? Да и закрыты уже базы.

Юля повернула ключ, и, как только мотор заработал, паника кончилась. Ясно же, что кому купить. Аркадию — CD-плейер, чтобы мог слушать музыку в машине, маме — маленький чемодан на колёсах, чтобы не на себе тащила в школу справочники, учебники, таблицы, а спокойно везла, Бажену — талисман в машину, Бажен в машине проводит большую часть жизни, не ровен час! А Генри… Что подарить Генри? Он любит цветы и собак. Решила купить цветок в горшке. А может, тоже талисман в машину?

Век вещей. На каждой улице, чуть не в каждом доме — магазины. Проехаться по проспекту, и — всё в порядке.

Юля выжала газ.

Как всегда, движение успокоило.

Вернулась домой через два часа. Всем купила то, что хотела.

Бажену — талисман. Лошадь из дерева, с карим грустным глазом, понравилась сразу. Бажен скучает без лошадей.

И Генри — талисман. Только не в машину, а для ключей: серебряный брелок с мордой собаки. Пусть защищает Генри.

Завернула подарки в красивую бумагу, как учил Генри, надписала, спрятала за диван в гостиной и принялась печь «наполеон». Когда-то мама пекла. И до сих пор обильной слюной наполняется рот.

Звонит телефон:

— Юленька, где ты была? Я волновался. Немного задерживаюсь, прости, очень важная встреча. Бажен с мамой обещали прийти в десять. Ты извини, я без тебя принял решение. Я тут случайно встретил Генри и пригласил его к нам тоже к десяти. Ты не возражаешь? Не одному же ему сидеть в новогоднюю ночь! Мэл улетел на праздники в Америку. В десять проводим старый. В двенадцать встретим новый. Постарайся поспать. Как малыш? Спокоен?

— А чем проводим и чем встретим? Только домашнее вино есть и соленья, — вырвалось у Юли, но тут же она поправилась: — Ни о чём не думай, это моё дело — позаботиться об ужине!

— Твоё дело — лечь сейчас отдохнуть. Это ты ни о чём не думай, обычный ужин есть, и ладно. Мы будем все вместе, а что ещё нужно? — И гудки.

Не успела положить трубку, снова зазвонил телефон:

— Доченька, я приготовила салат и сварила язык, ляг поспи, тебе нужно отдохнуть после рабочего дня. — И гудки.

От последнего общего ужина осталась красная рыба, — вспомнила Юля. Вот и стол: мамины салат, язык, её рыба и «наполеон», да ещё соленья и вино.

Торт был готов через час, и Юля пошла спать.

Проснулась от щелчка в замке.

— Аркаша! — позвала.

— Это мы! — в спальню заглянул Бажен. — Приказывай, что делать, — сказал весело.

— Уже почти девять?! — ужаснулась Юля. — Сколько же я спала?

Бажен неплотно прикрыл дверь комнаты, и через несколько минут зазвучала музыка. Но не та, которую любит он, а тягучая, вызывающая истому и сладость — такую Аркадий любит. Это точно не музыкальный канал приёмника.