– Вы серьезно? – запинаясь, спросил Пургин, с изумлением глядя на Сэндмэна.

Тот недовольно взмахнул рукой с невероятно длинными хрящеватыми пальцами и острыми изогнутыми ногтями и сказал:

– Идемте, господа! Нас ждут!

– А падре Яго? – спросил Пургин.

– Святой отец пусть отдыхает, – ответил Сэндмэн, направляясь к лестнице. – Боюсь, что узость религиозного сознания падре Яго в Пограничной Зоне спровоцирует его на какой-нибудь опрометчивый поступок… или он вообще спятит!

Все трое поднялись по лестнице.

– Дверь заперта снаружи! – напомнил Пургин.

– Это она в вашем мире заперта, а в Пограничной Зоне для меня нет запертых дверей, – проворчал Сэндмэн. Он дунул на дверь, и та немедленно распахнулась, открывая вид на густой лес.

– Идите непосредственно за мной и не теряйтесь, – сказал Сэндмэн. – В Лесу Сомнений легко потеряться.

Они пошли по узкой тропке, петляющей между огромными соснами и елями со стволами в полтора, а то и в два обхвата. Пургин обернулся к Таврову и изумленно сказал:

– Я и преставить не мог, что бывают такие огромные ели!

– Здесь все бывает… Погранзона, етит ее! Вы лучше под ноги смотрите: корни торчат, в два счета можно шею свернуть, – посоветовал Тавров.

Корни деревьев действительно прорезали тропу там и тут, при этом они ощутимо шевелились, и казалось, что они вот-вот обовьют ноги идущих. Но Сэндмэн, не обращая на них внимания, быстро шел по тропе, и Тавров с Пургиным едва поспевали за ним.

Лес внезапно кончился: прямо за последними деревьями начинался обрыв. Тропинка ныряла на склон обрыва и, петляя серпантином, устремлялась вниз, в долину.

Тавров и Пургин, остановившись, с изумлением разглядывали открывшийся вид: покрытая рощицами оливковых деревьев и пальм, долина прорезалась уходящей вдаль рекой. А на берегу реки стоял белый дворец с покрытыми зеленью террасами, напоминающими изображения висячих садов Семирамиды.

– Господа, давайте поторопимся! – предложил Сэндмэн и резво побежал по уходящей вниз тропинке. Тавров с Пургиным побежали следом. Они бежали быстро, и Тавров боялся, что не сумеет удержаться в повороте и загремит вниз по камням, но все обошлось. Они оглянуться не успели, как уже оказались у стен дворца.

Возле арочной двери на входе во дворец сидела кошка.

– Привет, меховая! – подмигнул ей Тавров. – Чего давно в гости не заходила?

Кошка зевнула и отошла в сторону, пропуская визитеров.

Они вошли в полутемную прохладу зала, прошли по анфиладе богато убранных комнат и очутились на покрытой зеленью террасе, с которой открывался великолепный вид на реку. От террасы прямо к берегу реки шла широкая лестница, завершавшаяся небольшим причалом. У входа на лестницу сидела вторая кошка. Но Тавров не обратил на кошку внимания: его взгляд был прикован к сидящей на террасе на золотом троне женщине.

Высокая, стройная, темноволосая, с большим прямым носом и выступающим подбородком. Удивительно, но крупные нос и подбородок совсем не портили ее внешность, а придавали ей какое-то фантастическое обаяние, удивительным образом дополняя очарование огромных черных глаз. Ее трудно было назвать идеалом красоты, но ее облик приковывал внимание, буквально завораживая.

Тавров увидел на шее женщины уже знакомое ожерелье и удивился: ведь ожерелье находится у Обнорской. Тем временем Сэндмэн подошел к женщине и изобразил поклон:

– Несравненная царица! Я выполнил твою просьбу и привел тех, кого ты пожелала видеть.

– Спасибо, друг мой! – мягким голосом откликнулась царица. – Представь меня гостям, а то они пребывают в замешательстве.

– Господа! Имею часть вам представить Ее Величество несравненную царицу Египта Клеопатру! – торжественно сообщил Сэндмэн.

Тавров с Пургиным переглянулись и наклонили головы.

– Надеюсь, что падать ниц не обязательно, – прошептал Пургин, но Клеопатра услышала и, улыбнувшись, ответила:

– Нет, не обязательно! У нас нет времени для церемоний. Присаживайтесь на скамью. Господин Тавров, вы что-то хотели спросить?

– Да вот, увидел у вас знакомых кисок и хочу спросить: с какой целью вы их ко мне присылали?

– Я их к вам не присылала, – возразила Клеопатра. – Они сопровождали меня, когда я приходила убедиться, что дела идут в нужном для меня направлении. А эти кошки всегда меня сопровождают.

– То есть вы сами заглядывали и ко мне, и в палату к Ольге Пургиной? – догадался Тавров.

– Да, а кошки сопровождали меня. Просто я сумела остаться невидимой даже для находящихся вроде вас одновременно в Мире Живых и в Пограничной Зоне.

– И еще вопрос, если позволите… Я вижу у вас это роковое ожерелье. А что же за ожерелье находится сейчас у госпожи Обнорской?

– То же самое ожерелье, – пояснила с улыбкой Клеопатра. – Вас это удивляет? Но почему вас не удивляет, что вы лично можете одновременно находиться и в Мире Живых, и в Пограничной Зоне, но отказываете в такой возможности ожерелью? В Пограничной Зоне ожерелье находится у меня, в Мире Живых им владеет госпожа Обнорская… Точнее, пока еще владеет. Друг мой любезный, Хозяин Сонной Тропы! Скажи мне, пожалуйста, а сколько сейчас времени в Мире Живых, в славном городе Москве?

– Два часа ночи, – без колебаний ответил Сэндмэн. Он мгновенно и без часов мог сказать, сколько сейчас времени в любой точке Земли. Оно и понятно: должность такая.

– Очень хорошо! – удовлетворенно заметила Клеопатра. – Надо полагать, госпожа Обнорская уже добралась до дома. Так что очень скоро ее следует ожидать к нам в гости. Милый мой друг, я сегодня вас совсем загоняла, но вам придется проводить ко мне еще и даму.

– Всегда рад быть к вашим услугам, Ослепительная! – галантно расшаркался Сэндмэн и быстрыми шагами вышел с террасы.

– Скажите, а моя жена… – начал было Пургин, но запнулся.

– Ах, да! – вспомнила Клеопатра. – Ваша супруга Ольга гостит у меня. Я прикажу, чтобы ее позвали.

Царица взяла небольшую слоновой кости колотушку с покрытой изысканной резьбой рукояткой и ударила в серебряный гонг. Не успел замолкнуть разлетевшийся по многочисленным помещениям дворца долгий нежный звон, как на террасе появилась Ольга Пургина, одетая в легкую тунику.

– К вашим услугам, Ваше Величество, – обратилась она к Клеопатре, делая нечто вроде книксена.

– Пришел твой муж повидать тебя, – сказала Клеопатра. – Как я и обещала.

– Сережа! – вскрикнула Пургина, увидев стоящего в тени пальмы мужа, и бросилась к нему на шею.

– Оля! – пробормотал Пургин, обнимая жену. – Вот как все получилось… Прости меня, Оля! Прости!

– Это ты меня прости за то, что я так глупо заигрывала с Обнорским! – покаялась Пургина. – Я же не знала, что ожерелье действительно магическое. Вот и поплатилась… И тебя подвела. Прости меня!