зовет! В чем ему каяться, Ионову?

ХРОМОЙ. В чем покаяться, у приличного человека всегда найдется.

ВЫСОКИЙ. Софистика! Другой, жирный, рот ему затыкает, угрожает от моего имени… Где ты откопал этих сукиных детей?

ХРОМОЙ. Земля велика.

ВЫСОКИЙ. Но особенно третий старается, плешивый: на все, говорит, божий промысел! Он, говорит, и святым своим не доверяет, небеса ему и те нечисты… Это про меня-то. Смотри!

ХРОМОЙ. Не бери в голову. Утешает старика как может.

ВЫСОКИЙ. Я им устрою утешение. Самозванцы! И ты тоже хорош: подсадку устроил! Как маленький, честное слово…

ХРОМОЙ. При чем тут возраст? Проверенная методика…

ВЫСОКИЙ. «Методика»… А Ионов — ни слова против меня. Ни словечка! И твоим спуску не дает. Мне тут записали пару мест. Вот. Вы, говорит, сплетчики лжи! А? Каково?

ХРОМОЙ. Неплохо. А еще он сказал им: «Я хотел бы состязаться с богом». (Пауза.) Тебе — не записали?

ВЫСОКИЙ. Как он сказал?

ХРОМОЙ (раздельно). «Я хотел бы — состязаться — с богом». Я, говорит, завел на него судебное дело. А то, говорит, что же получается?

ВЫСОКИЙ. Что?

ХРОМОЙ. Получается, говорит, нет пользы человеку в благоугождении богу!

ВЫСОКИЙ. Это он сказал — или ты?

ХРОМОЙ. Он.

ВЫСОКИЙ. Нету пользы?

ХРОМОЙ. Говорит: нету.

ВЫСОКИЙ. Не врешь?

ХРОМОЙ. Моя специальность — неприятная правда.

ВЫСОКИЙ. Когда он это сказал?

ХРОМОЙ. Сегодня, в четырнадцать сорок три.

ВЫСОКИЙ. Мне не докладывали.

ХРОМОЙ. Распустил ты аппарат. Мне сразу доложили.

ВЫСОКИЙ. Что он еще говорил?

ХРОМОЙ. Так… Все больше вопросы задавал.

ВЫСОКИЙ. Кому?

ХРОМОЙ. Вообще. В пространство.

ВЫСОКИЙ. Например?

ХРОМОЙ. Например, спрашивал: почему беззаконные достигают старости и умирают в полноте сил своих, а праведник гниет заживо? Не ясно ему.

ВЫСОКИЙ. Еще вопросы были?

ХРОМОЙ. В основном — этот.

ВЫСОКИЙ. И что, кто-нибудь ответил ему из… пространства?

ХРОМОЙ. Отвечали, но шепотом. Ты, сказали, сначала думай, а потом говори.

ВЫСОКИЙ. Это долговязый сказал?

ХРОМОЙ. Ага.

ВЫСОКИЙ. Хороший совет.

ХРОМОЙ. Невыполнимый, к сожалению. Языки-то ты всем дал, а мозгов… Что ж, так всю жизнь и молчать?

ВЫСОКИЙ. Не отвлекайся. Что остальные?

ХРОМОЙ. Жирный возмутился. Речь говорить начал, все пепелище слюной забрызгал… Кричал: ложь это!

ВЫСОКИЙ. Да ну?

ХРОМОЙ. Ей-богу. Раз, кричал, гниешь заживо, сволочь, значит, никакой не праведник ты! Поделом тебе!

ВЫСОКИЙ. Дурак.

ХРОМОЙ. С кадрами вообще беда.

ВЫСОКИЙ. А что плешивый?

ХРОМОЙ. Плешивый с другой стороны зашел. Что, говорит, за удовольствие вседержителю, что ты праведен?

ВЫСОКИЙ. Слушай, они там у тебя совсем распоясались!

ХРОМОЙ. Разве, говорит, может человек доставлять пользу богу? Разумный доставляет пользу себе самому.

ВЫСОКИЙ. Он у тебя что, с философским образованием?

ХРОМОЙ. Нет. Просто демагог.

ВЫСОКИЙ. Мерзавцы. Все трое.

ХРОМОЙ. Это уж будьте покойны. Мерзее некуда. Да и четвертый… (Пауза.)

ВЫСОКИЙ. Эх, Ионов, Ионов, огорчил ты меня.

ХРОМОЙ. Чего уж так расстраиваться…

ВЫСОКИЙ. Пользы ему, видите ли… Хорош!

ХРОМОЙ. Все они там внизу хороши, если копнуть. Говорил я тебе: не надо было в шестой день работать! Отдохнул бы как человек…

ВЫСОКИЙ. Это тоже был эксперимент.

ХРОМОЙ. Понимаю. Молодость… Человек — это звучит гордо, и все такое… Звучит гордо, да выглядит отвратительно!

ВЫСОКИЙ. Лепил с себя.

ХРОМОЙ. Ну-у… Модель, кто спорит, совершенная. Но — глина… сопротивление материала… Ты им про вечное — а им особнячок отдай, детей верни, здоровье поправь. Кой им черт в этом здоровье, понять не могу! Мелочные людишки… Бог, можно сказать, с ними… Круглосуточно.

ВЫСОКИЙ. Не лезь копытами в душу.

ХРОМОЙ. Если обидел — извини.

ВЫСОКИЙ. Я могу обидеть. Меня — труднее. Итак! Провокаторов с пепелища убери. Сей же час убери, пока я их не испепелил. Эксперимент окончен.

ХРОМОЙ. Убрать — дело нехитрое. (Плюет вниз.) Видишь, уже и след простыл… Только что-то не пойму я… А как же подопытный наш?

ВЫСОКИЙ. С подопытным говорить буду. Сам!

ХРОМОЙ. Говорить? Он в суд тебя тащит, как президента какого-нибудь — прости, господи! — а ты: говорить?

ВЫСОКИЙ. Ты-то чего разволновался?

ХРОМОЙ. Как чего? Это же подрыв основ! Эдак каждый кусок глины начнет права качать! Он же атеист без пяти минут!

ВЫСОКИЙ. Не преувеличивай. И потом: атеисты — часть замысла. Чтобы скучно не было. А насчет «без пяти минут» — так за пять минут этих я… папу римского из него сделаю! Хоть он и прокаженный.

ХРОМОЙ. Ну и сделай для смеху папу, а потом мне отдай!

ВЫСОКИЙ. Насовсем?

ХРОМОЙ. Насовсем.

ВЫСОКИЙ. Насовсем — не могу.

ХРОМОЙ. Почему?

ВЫСОКИЙ. Потому что! Маленький ты, что ли? Представляешь, что начнется, какие разговоры пойдут? Кадры разбазариваю, своих сдаю… Ты даже понятия не имеешь, с кем мне тут, в высших сферах, приходится общаться!

ХРОМОЙ. Да плюнь ты на них! Тоже святые нашлись, политику диктовать… Оставь мне Ионова. Оставь!

ВЫСОКИЙ. Не проси. Рад бы — не могу. (Пауза.)

ХРОМОЙ. Жаль. А то бы отдал мне их всех?

ВЫСОКИЙ. Кого — всех?

ХРОМОЙ. Ну вообще. Оптом. А? Вот бы славно было. Что тебе стоит? Гулять так гулять. Разом бы все узлы и развязали. У меня на Ближнем Востоке парочка лидеров есть — любо-дорого посмотреть! И помогать им не надо, сами Судный день устроят… А когда пепел развеется, сядем вместе — но уже не за неделю, смешной срок! — а основательно, с учетом, так сказать, допущенных ошибок… Без вольнодумств этих. Я помогу. Там (указывает вниз) нас поймут. Давай тряхнем стариной, а? Натура у тебя широкая, я ж тебя знаю, самому небось охота…

ВЫСОКИЙ. Изыди.

ХРОМОЙ. Как хочешь. Я помочь хотел.

ВЫСОКИЙ. Спасибо.

ХРОМОЙ. Не за что. (Пауза.) Ну? Будешь восстанавливать статус-кво?

ВЫСОКИЙ. Да.

ХРОМОЙ. Сорок соток, особнячок?

ВЫСОКИЙ. Да.

ХРОМОЙ. Вот скука-то. Такое качественное пепелище…

ВЫСОКИЙ. Изыди.

ХРОМОЙ. Про прислугу не забудь: сгорела.

ВЫСОКИЙ. Прислуга будет новая.

ХРОМОЙ. А дети?

ВЫСОКИЙ. И дети новые.

ХРОМОЙ. Ионов — тоже новый?

ВЫСОКИЙ. Ионов — старый. Мозги только на место поставлю…

ХРОМОЙ. Больно ты добрый.

ВЫСОКИЙ. Это да. Посмотреть останешься?

ХРОМОЙ. Что ты, только душу травить…

ВЫСОКИЙ. Тогда изыди.

ХРОМОЙ. Уже изошел практически. Ну, до новых встреч в эфире. (Уходит и тут же возвращается.) А славно было бы… Всех разом. А? (Исчезает.)

ВЫСОКИЙ. «Всех разом»… Может, и стоило бы. Расплодились, размножились, теперь до каждого не доберешься… А доберешься — и сам не рад. Характер дурной, самомнение вселенское… Вот хоть этот, прокаженный… как же его… а, не важно. Пользы ему, видите ли, нету! А я не зубная паста! (Пауза.) И зачем