- Не заставляй меня умолять, Тоби. Пожалуйста. Оставь это. Пусть королевский двор разбирается. - Он сжал мою руку. - Просто вернись ко мне. Я не готов снова тебя отпустить.

- Я никогда не говорила…

- Тебе не было нужды. Ты пришла в Дом. - Дэвин подался вперед и поцеловал меня.

Я работала на Дэвина годами; его руки изучили каждый дюйм моего тела в плане сексуальном и практическом, от срывания одежды до перевязывания ран. За все эти годы он никогда не целовал меня с такой настойчивостью и жаждой. Я поймала себя на том, что отвечаю, несмотря на раны, - сначала целую в ответ, затем соскальзываю с дивана, опускаясь на колени рядом с ним. Его швы оказались хороши. Они даже не тянули, когда я встала на колени.

Дэвин отстранился первым, отпуская мою руку со словами:

- Я хочу посмотреть на твое плечо.

- Ой! - сказала я, чувствуя головокружение по причинам, не имевшим никакого отношения к потере крови. - Вот так портят настроение.

Он хмыкнул:

- Нет, дорогая. Количество крови, которой ты решила себя украсить, великолепно справляется с этим и без моей помощи.

Я окинула себя взглядом, возвращаясь на кушетку. Платье, которое я одолжила у Лили, больше не было розовым. Засохшая кровь покрыла его коричневыми пятнами с более яркой полоской красного в том месте на плече, где пулевая рана повторно открылась.

- Мне надо принять душ, - заключила я.

- Через минуту, - сказал Дэвин, стягивая с меня платье.

Аккуратный компресс Лили съехал с места во время драки, повиснув в районе ключицы. Дэвин избавился от последних повязок, свалив весь сверток на пол.

- Она хорошо поработала, - признал он почти нехотя. - Похоже, ей даже удалось вымыть большую часть железа до того, как оно смогло глубже проникнуть в тело. Это объясняет, почему ты до сих пор в сознании.

- Ты сегодня прямо радостный луч света, да? - Я смотрела на место выхода пули, выглядевшее в два раза лучше, чем рана на бедре, хотя его сделала пуля того же калибра. - Надо зашивать?

- На всякий случай? Да. - Дэвин поднял тряпку, которой смывал кровь с моей ноги. - Не думаю, что мне стоит возиться с обеззараживанием раны. - Он добавил тише: - Останется шрам, ты знаешь.

- От железа всегда остается.

Я наблюдала, как он стирает кровь, изучая серьезность повреждений. Лили действительно отлично потрудилась. Некоторое время рука не будет слушаться как надо - вероятно, несколько недель, если не больше, - но она не утратит подвижности.

Как будто у меня есть выбор.

Дэвин покончил с передней частью тремя стежками, а на заднюю часть хватило двух.

- Готово. - Он убрал иголку и хирургическую нить в аптечку, затем встал, протягивая мне руку. Я приподняла брови, и он кивнул в сторону ванной. - Ты хотела принять душ?

- Да, - признала я. - Но я тут немного голая.

Улыбка приподняла краешки его губ.

- Разве это не лучшее состояние, в котором следует принимать душ? Нагота, полагаю, предварительное условие.

- Если ты настаиваешь.

Взявшись за его руки, я позволила ему поднять меня с дивана. Я слегка пошатнулась, когда вес пришелся на раненую ногу, и испытала облегчение, когда она не подкосилась. Вероятно, я не смогу бежать, но смогу идти, по крайней мере сейчас. В зависимости от инфекции посмотрим, как долго это продлится.

Дэвин не комментировал, как я опиралась на него по пути в ванную. Я оценила это почти так же, как оценила его поддерживающую руку вокруг моей талии.

- Ты все еще любишь горячий душ, да? - спросил он, пропуская меня в дверь ванной.

- Чем горячее, тем лучше, - сказала я, перед тем как зеркало привлекло мое внимание. - Ой!

- Ага, - хмуро сказал Дэвин. Сев на край ванны, он открыл краны. Горячий пар начал наполнять помещение. - Понимаешь, почему я слегка встревожился?

- Мм… да, понимаю.

Грязь плотно приклеила волосы к голове, и кожа носила явственный сероватый оттенок. Я видела трупы, которые выглядели привлекательнее. С учетом того, как я выгляжу, мне стоило бы позвонить Дэнни и попросить, чтобы меня отвезли в ближайшую скорую помощь.

- Сейчас ты выглядишь лучше, чем раньше.

- Это лучше?

Дэвин посмотрел вверх, просто ответив:

- Да.

Отрезвляющая мысль. Я стояла, обдумывая ее, когда он приблизился, обнял меня за талию и поднял с пола.

- Эй! - запротестовала я,

- Теперь в ванну, - сказал он. - А потом я положу тебя в постель с каким-нибудь горячим напитком, чтобы ты почувствовала себя лучше.

- Это все, с чем ты меня положишь в постель? - поинтересовалась я.

Дэвин заулыбался и поставил меня в ванну.

У меня сперло дыхание, когда на меня полилась вода из душа, и я едва сдержала крик. Дэвин смотрел на меня, придерживая занавеску, затем спросил:

- Ты в порядке?

Отравление железом, два пулевых ранения, и он еще спрашивает, в порядке ли я? Я выдавила улыбку, потянувшись к занавеске.

- Если я не смогу помыться самостоятельно, можешь похоронить меня, - сказала я и задернула занавеску.

Он рассмеялся и вышел из ванной со словами:

- Будь по-твоему.

Я дождалась звука захлопывающейся двери и приступила к помывке.

Никогда не понимаешь, как здорово быть чистой, пока не побудешь несколько дней грязной. Когда вода начала остывать, я вынула затычку и тщательно отжала волосы, перед тем как взять полотенце с вешалки и осторожно выбраться из ванны.

Дэвин ждал меня в коридоре. Он сунул мне в руки кружку с густой желтой жидкостью:

- Выпей.

Я принюхалась. Она была теплой и пахла имбирным хлебом.

- Это?…

- Полезно для тебя.

- Ладно, - сказала я и глотнула. Горькая. Я скривилась. - Полезно, говоришь? Вкус у нее…

- Очень полезно.

- Ладно, - повторила я.

Дэвин внимательно наблюдал, как я допивала кружку. Когда я закончила, он забрал у меня кружку и поставил на столик в коридоре.

- В твоем кофейнике осталось еще на одну кружку, - сказал он. - Выпьешь утром. Ты почувствуешь себя лучше.

- Обещаешь? - спросила я с легкой улыбкой.

Дэвин снова обнял меня за талию, чуть не уронив полотенце.

- Я когда-то лгал тебе? - спросил он, наклоняясь ко мне.

- Постоянно, - ответила я и подалась навстречу.

Его первый поцелуй был осторожным, опасливым из-за моих ран. Я прижалась теснее, обвивая руками его шею, погружая пальцы в волосы. Это, видимо, стало знаком, которого он ждал; его второй поцелуй был более настойчивым, свойственным тому Дэвину, которого я знала, тому, кто лишил меня девственности на крыше Дома, когда туман закрывая весь остальной мир.