На этот раз «не-ет» Акопа прозвучало как последняя мольбаприговоренного к смерти.

– Может быть, – согласился незнакомец. – Я ненастаиваю на своем обвинении, но мы сейчас же должны проследовать квысокочтимому Кефаль-оглы.

Затем, чтобы несколько смягчить произведенное впечатление,он сказал:

– Возможно, высокочтимый эфенди задержит вас не оченьнадолго. Он имеет к вам несколько вопросов.

Мирзоян обреченно вздохнул и поплелся вслед за этимотвратительным чиновником.

Они свернули с оживленной ярко освещенной улицы, прошлидва-три квартала. Дорога пошла под уклон, дома вокруг становились беднее, улицыгрязнее, люди малочисленнее и подозрительнее.

«Куда это мы идем? – подумал Мирзоян. – Всеправительственные учреждения расположены наверху, в современных кварталах. Ивообще, что за странный способ приглашения. Обычно к турецкому начальствувызывают повесткой, приносит ее полицейский или какое-нибудь другое официальноелицо, а здесь меня остановил на улице какой-то странный человек, я даже не спросилу него документов…»

Акоп остановился. Его таинственный спутник посмотрел на негоудивленно и спросил:

– В чем дело, господин Мирзоян?

– Куда вы меня ведете? Неужели ваш высокочтимыйначальник находится здесь, среди этих трущоб? Не-ет?

– Мы идем к нему наиболее коротким путем, –терпеливо, как неразумному ребенку, начал объяснять турок. – Кроме того,Кефаль-оглы пригласил вас на специальную квартиру, предназначенную дляконфиденциальных встреч…

– Тогда, уважаемый, хотя бы покажите мне вашидокументы! Не-ет? – выпалил Мирзоян, поражаясь собственной смелости.

– Конечно, – ответил незнакомец и полез вовнутренний карман.

Мирзоян с интересом ожидал развития событий. Но вместодокумента этот ужасный человек достал из кармана непонятный инструмент – что-товроде сапожного шила, только очень длинного и хорошо заточенного. Мирзоянсмотрел на этот инструмент широко раскрытыми от удивления глазами. Он даже неуспел испугаться, только очень удивился и возмутился – что себе позволяют этитурки!

А «этот турок» прижал палец к губам, призывая Акопа Мирзоянак молчанию, огляделся по сторонам, убедился, что, кроме них, на улице никогонет, затем схватил Мирзояна за плечо и сильным неожиданным рывком развернул ксебе спиной. Одновременно левой рукой он вонзил свое страшное оружие в затылокнесчастному коммерсанту.

Акоп Мирзоян тихо ахнул, и свет у него в глазах померк.

Говорят, в последнюю секунду перед смертью человек видит всюсвою жизнь, со всеми радостями и печалями, со всеми грехами и добрыми делами,но Мирзоян успел только подумать, что вряд ли ему удастся поужинать сегодня сочаровательной Жюли… Не-ет?

Хотя полковник Горецкий и мало спал предыдущей ночью, ноявился он в полицию бодрым и свежевыбритым, как обычно. Тихим голосомпробормотав приветствие, Джафар Карманли протянул ему протоколы осмотра труповпроститутки и ее сутенера. Трупы хранились в леднике при анатомическом театрегоспиталя святой Агнессы, так что не успели особенно попортиться. И нерадивыестуденты тоже не успели на них попрактиковаться. Судебный врач, которому отдалприказ лично Джафар Карманли, расстарался вовсю. Осмотр был произведентщательно, из подробного заключения, явствовало, что раны нанесены острым узкимпредметом, вероятнее всего – шилом, и таким же способом, как и при убийствеполковника Шмидта. К заключению был приложен его перевод на французский,сделанный любезно самим Джафаром.

Минут тридцать в кабинете стояла полная тишина – Горецкийизучал бумаги, а Джафар занимался своими делами. Наконец полковник откинулся наспинку жесткого стула, в который раз больно ударившись спиной, и произнес:

– Скажите, уважаемый Джафар-эфенди, вас ничего ненастораживает в этом заключении?

– Меня давно уже настораживают все эти события, –спокойно ответил Джафар.

– Не будет ли нескромным с моей стороны просить вас ещераз взглянуть на оригинал заключения? Вы не представляете, как здесь, вКонстантинополе, мне не хватает знания вашего языка!

– Что вас интересует? – прервал излияния ГорецкогоДжафар.

– Вот тут, у меня возникла некоторая неуверенность…возможно, следует поговорить с врачом… дело в том, что удар сильный, резкий,нанесен умелой рукой, но несколько неправильный…

Пока Горецкий бормотал эти слова, задумчиво разглядываябумаги, Джафар открыл дверь и крикнул что-то по-турецки полицейскому. Черезнесколько минут явился врач – низенький плотный турок с озабоченным выражениемна лице. Переводчик не понадобился – Горецкий объяснялся с врачом, мешаягреческие и латинские слова. После оживленной беседы выяснилось, чтонеправильность удара вполне могла объясняться тем, что преступник работал левойрукой.

– Но удар сильный и резкий, стало быть,предположительно преступник – левша, – констатировал полковник.

– Вряд ли это так уж меняет дело, – заметилДжафар, мановением руки отпуская врача.

– Но все же нужно взять это на заметку. Далее полковникГорецкий выправил в полиции бумагу, чтобы заручиться поддержкой любых властей впроцессе расследования, выписал на листок адреса убитых и решил сам занятьсянеблагодарным и утомительным делом – ходить по всем этим адресам ирасспрашивать свидетелей. Он не хотел никому этого поручать, потому что неочень-то доверял турецкой полиции – известно, что к русским она относится оченьплохо. В переводчики он взял с собой мальчишку-курьера, который знал русский.Дед мальчишки был в свое время контрабандистом и однажды привез из походарусскую жену. Бабушка научила Керима русскому. В последнее время, когда вгороде появилось много русских, Керим начал вспоминать бабку с благодарностью,потому что господин помощник начальника полиции обещал ему повышение, если онсумеет услужить русскому полковнику.

Первым полковник Горецкий решил посетить то место, где убилипроститутку. Он руководствовался той здравой мыслью, что с момента двойногоубийства прошло меньше всего времени и могли еще остаться какие-нибудь следы.Керим поморщился, взглянув на бумажку с адресом:

– Плохое место. Турки там не живут.

– А кто же живет? – удивился Горецкий.

– Так, – Керим пренебрежительно махнулрукой, – разные…

От здания полиции нужно было добираться долго. Трамваиходили только по Пери, так что Горецкий взял извозчика. Взглянув на адрес,извозчик заартачился было, но Керим прикрикнул на него и заговорилбыстро-быстро, показывая пальцем на Горецкого, делая страшные глаза и цокаяязыком. Извозчик хлестнул лошадь и всю дорогу молчал, только испуганнооглядывался на своего пассажира.

– Что ты ему сказал? – заинтересовался Горецкий.

– Сказал, что господин полковник – уважаемый человек,большой начальник и на допросах лично забил до смерти семь человек, –последовал невозмутимый ответ.