— Останешься? — спросил Лазарев, поставив чемоданы в прихожей.

Пожав плечами, я улыбнулась, глядя на довольную Олю — та, если бы могла подпрыгнуть, обязательно это сделала бы.

— Как будто и не уезжали… — выдохнула она, — Это ты все сделала?

— Я, парни, Лариса и… Все в общем, — помявшись с ноги на ногу, я снова посмотрела на Игоря.

— Так останешься? — повторил он.

И я кивнула, решив остаться.

Тимур, 2009

Стук костяшек по стеклу прозвучал глухо. Водитель по ту сторону не торопился нажимать на стеклоподъемник, поэтому я, откашлявшись, постучал еще раз, опираясь свободной рукой о крышу внедорожника. Медленно жужжа, окно наконец-то опустилось, представляя взору усатого мужика лет пятидесяти на вид, с проплешиной на макушке и со смешно зализанными на нее редкими волосками.

— Что-то ты примелькался в этом дворе, — без приветствий начал я, оглядев салон авто, — Зачастил.

— А вы, пардоньте, кто будете? — ехидно осведомился неизвестный.

— А я оперуполномоченный Агеев Тимур Маратович.

Подкрепив весомый аргумент раскрытой корочкой, я спрятал удостоверение в карман брюк и облокотился на дверь, фактически залезая в машину. Мужчина потянулся к бардачку, на что я непроизвольно — честное пионерское — достал ствол из наплечной кобуры.

— Вот давай, — спокойно произнес, лениво держа пистолет в ладони, снова удобно утроенной на двери водителя, — Без резких движений.

Подняв руки, усач затараторил:

— Я только показать хотел…

— Предупреждать надо, — махнув дулом, позволил открыть бардачок и кивнул, когда мужик посмотрел на меня, спрашивая разрешения, — Медленно.

Мне под нос был подсунут большой коричневый конверт, а с водительского сидения противно заныли:

— Вот. Я — частный сыщик, слежу за девчонкой. Один студент попросил выяснить, куда ходит; с кем общается, ну и все такое. Хочет приударить вроде как, понравилась ему.

— Рыжий?

Дождавшись утвердительного кивка, я выпрямился и вытащил из конверта пачку фотографий. Ухмыльнулся, увидев девицу на первом снимке и не стал разглядывать все, потому что итак знаю: маршрут у нее всегда один и тот же — дом, институт, магазин «Пятерочка» за углом, дом. И так по кругу. День сурка, не иначе.

— Частный сыщик, — фыркнул я, — Хреновый из тебя сыщик, я тебя в первый же день заметил. А вот ты, похоже, нет.

— Да, я как-то не обратил внимания…

— Вот и я о том же, — вздохнув, повернулся к окнам на седьмом этаже, — Ладно, сыщик. Сейчас я уйду, а потом вернусь. Заснимешь все и передашь своему студенту, что у девушки есть хахаль. Серьезный дядя, которого не стоит злить. Все понял?

— Д-д-да-да, конечно. Все будет сделано…

— Чудненько. Я мигом.

В два шага дойдя до подъезда, я дернул тяжелую дверь, параллельно набирая Лазаря. Тот ответил с первого гудка, перекрикивая гул голосов на заднем плане:

— Слушаю.

— Можешь покупать билеты, — поднимаясь по ступенькам — лифт, как назло, не работал, я на всякий случай поглядывал в небольшие окна на площадках.

— Все в порядке с девчонкой?

— Да, за ней следил какой-то престарелый дебил, решивший поиграть в Путилина.

— Это точно? Тебя не могли наебать?

— Не думаю, что можно так достоверно сымитировать испуг, когда на тебя направляют пистолет.

Пролеты быстро преодолевались, правда, не без боли в мышцах — не первый этаж, как никак. В последний раз взглянув на улицу между шестым и седьмым, я встал перед квартирой и нажал на кнопку дверного звонка, прислушиваясь — стандартный, противный звук, похожий на трель старого советского будильника.

— Вылетаю первым рейсом, — суета в трубке сменилась приглушенными шагами, а затем звуки и вовсе исчезли, кроме голоса Игоря, — Забери ее и привези ко мне домой.

— Хорошо, — промычал я, нажимая на звонок еще раз, — А ее сестра с тобой?

— Конечно.

Вздохнув, позвонил в третий раз, наконец-то услышав шаги за дверью.

— Думаешь она ждала тебя?

— Ждала, — прошелестел Игорь.

— Я думал, что таких как мы, никогда не ждут, — проговорил, встречаясь со взглядом голубых глаз и сглотнул, — Она со мной.

— Дай ей трубку.

Протянув сотовый, я потеснил девушку. Пока она разговаривала по телефону, прошел на кухню и заглянул в окно, чуть отодвинув ажурную занавеску.

Внедорожник по-прежнему стоял на месте. Ни подозрительных личностей во дворе не появилось; ни новых машин, не замеченных ранее. Значит, не обманул усач.

— Собирайся, — коротко бросил, возвращаясь в прихожую.

Илона быстро вытерла щеки, правда от меня все равно не укрылся влажный блеск в глазах и раскрасневшийся нос. Кивнула, скрывшись в комнате и рывком бросая в свою безразмерную сумку какие-то вещи и тетради.

— Они завтра приедут, — тихо сказала, — Вечером, в полседьмого.

— Хорошо. Пока побудешь в доме у Лазарева. Он не хочет светить твою сестру в городе.

— Да, он все объяснил, — просовывая руки в рукава пальто, девушка застыла на секунду, посмотрев на меня, — Спасибо тебе.

Сказанная едва слышным шепотом фраза исчезла в шорохе верхней одежды. Закинув сумку на плечо, Илона открыла дверь, выходя на площадку и завозившись с ключами.

— Лифт не работает, — бросил, спускаясь по ступенькам.

Дождавшись девушку внизу, я открыл дверь и пропустил ее вперед, кладя руку на поясницу. Покосился в сторону недосыщика, сделав пару шагов к своей машине, и остановил девушку, вставая перед ней.

Она чуть запрокинула голову, чтобы одарить меня удивленным взглядом.

— Подожди, — прохрипел, разглядывая красивые черты лица и глаза — небесно-голубые, с мелкими светло-серыми крапинками у зрачка.

Красивые глаза. Прозрачные, как хрусталь. Ни слипшейся от слез туши, ни потекшей пудры на коже — естественная, натуральная красота в чистейшем виде. Нижняя губа, чуть покрасневшая, когда девушка прикусила ее и тут же отпустила, словно борясь с дурной привычкой. Брови, чуть нахмурившиеся, сделавшие ее лицо живым и наивно-кукольным.

Моя рука по-прежнему была на ее талии, согреваемая теплом, проникающим сквозь слишком тонкую для такой погоды серую шерсть. Мне захотелось сжать ее, но я сдержался, боясь спугнуть — словно в руках была хрупкая птица, которую можно поранить одним неосторожным движением.

А потом я наклонился ближе. Не знаю зачем — то ли захотелось разглядеть, распознать, заглянуть в самое нутро и понять… То ли просто захотелось поцеловать.

Зачем? Глупый. Когда положил ладонь на по-прежнему влажную девичью щеку, Илона вздрогнула. Застыв на полпути к ее лицу, не отрываясь смотрел ей в глаза, пытаясь узнать — что я в них все-таки вижу? А затем я увидел.