Понимал ли Слава, что для Андрея он фактически стал одним из источников информации? Наверное, понимал… Но он испытывал острый голод по нормальному человеческому общению — потому и шел, наверное, на эти контакты, которые, наверняка, понравились бы далеко не всем из его коллег… Для Обнорского же встречи со Славой были очень важны не только в связи с непосредственно-журналистской практикой… В последние месяцы Солдат рассказывал Андрею многое из того, что позволяло Серегину хоть немного быть в курсе некоторых новостей, случавшихся в империи «Антибиотика». Нет, конечно, Слава не был особо приближенной фигурой к Виктору Палычу, «бригадир» сам знал далеко не все и, конечно, в разговорах с Обнорским тщательно «фильтровал базар» — но Андрей впитывал любую информацию, стыкуя позже фрагменты, полученные от разных источников… В последнее время у Славы все чаще и чаще прорывалась тоска по нормальной жизни, в которую он не видел возможности вернуться… На предыдущей встрече Андрей осторожно намекнул «бригадиру», что если тот хочет — можно попробовать устроить встречу с одним нормальным, честным и порядочных ментом из РУОПа, за которого он, Обнорский, готов головой ручаться… В конце концов, может, из этого разговора что-то и получилось бы? А нет — так и «разошлись бы краями», посидев и поболтав ни о чем…

Солдат воспринял предложение спокойно, он, казалось, ждал чего-то подобного, сказал, что подумает, насчет встречи — но «стукачом» не станет, это точно.

В принципе, после неожиданного разговора с Назаровым, Обнорскому было, конечно, уже не до неторопливых бесед со Славой — Андрей чувствовал, что у него земля горит под ногами… Но на назначенную с утра встречу все же поехал — по старому правилу, требовавшему максимум корректности и пунктуальности в отношениях с источниками информации… Да и просто по-человечески жалел Серегин Славку — абсолютно нормального в прошлом парня, который бы еще лет семь назад долго смеялся, если кто-то напророчил ему бандитскую карьеру…

Припарковав машину у казино, Обнорский быстрым шагом направился к центральному входу — там он прошел через раму металлоискателя, и охрана, убедившись в том, что посетитель не тащит с собой «ствол», пропустила его в зал…

Солдата Андрей заметил сразу — Слава сидел на высоком табурете перед «одноруким бандитом» и время от времени меланхолически дергал ручку автомата, бросая в его ненасытное нутро жетончики. Однако подсаживаться немедленно к своему знакомому Обнорский не стал — он прошел в Красный зал, поглазел на игорные столы, отметил, что народу немного, и только тогда вернулся к ряду автоматов. Заняв место рядом со Славой, Серегин, делая вид, что внимательно рассматривает картинки, негромко спросил:

— Как оно? Как жизнь?

Солдат пожал плечами:

— Жизнь, она, как сабля — крива и остра, бля… В городе хрен поймешь, что творится — пацаны звонили: только что, говорят, Женьку Травкина и Димку-Караула завалили… Полная непонятка — вроде, какой-то малахольный их уделал, и сам там остался… На киллера — не похож, он как камикадзе действовал… Такие вот расклады.

Обнорский удивленно качнул головой:

— Травкин? Это который с Плейшнером был?

— Он самый…

— Дела… Ну, и что ты думаешь по этому поводу?

Слава с философским спокойствием повел бровями:

— Так, а что тут думать? Среди пацанов слух идет, что в порту какой-то крутой груз пропал, на который, вроде, менты свои виды имели… Ну, и понеслось — смотри, сначала Плейшнера убрали с пробега, теперь Женю… Я его видел, кстати, три дня назад, он какой-то мутный был, весь на нервах…

— Понятно, — сказал Серегин и глянул на часы. — Славка, ты извини, у меня сегодня напряги большие со временем… Как насчет нашего разговора — не надумал?

Солдат кивнул:

— Пожил я с этими мыслями… Нет, Андрюха, не буду я с твоим ментом встречаться… Ты — это одно дело, тебе я верю… А мент — он мент и есть, не верю я им… Он, может, сам и нормальный мужик — да начальник у него присученным окажется… На хер мне такое счастье? Сдадут за «бабки» нашим же — и привет, поехали в Африку…

— Как знаешь, — развел руками Обнорский. — Только с «братвой»-то тебе тоже, как я понимаю, нерадостно… Чужой ты им.

Солдат грустно усмехнулся:

— Я теперь всем чужой… Но у меня, по крайней мере, есть свое дело, есть какой-никакой статус… Поздно менять что-то, паровоз ушел… Да и привык я к своей жизни… «Бабки», опять же… К ним быстро привыкаешь…

Андрей кивнул:

— Ну что же — вольному воля… Ты человек взрослый и в ваших раскладах всяко больше меня понимаешь… Слава, я хотел предупредить тебя — мне кажется, в городе скоро совсем большой шухер может начаться… Так что ты — будь поосторожнее… Я… Мне уехать надо — не знаю еще, насколько… Как объявлюсь снова в Питере, позвоню…

Слава скосил на Обнорского насмешливые глаза:

— Ладно, будем бандитствовать вдумчиво и деликатно… Кстати, я тебя тоже предупредить хотел.

— О чем? — удивленно спросил Андрей, уже слезший со своего табурета. Солдат отвернулся к автомату:

— Пацаны базарили — люди Черепа сильно ищут одну деваху… Милку-Медалистку… Чего-то она им сильно понадобилась…

Обнорский вздрогнул, но тут же дернул плечом:

— Так, а я-то тут при чем? Ищут — пусть ищут. Флаг — в руки, барабан — на шею…

Слава, не оборачиваясь, ответил:

— Я с этой Милкой «зависал» пару разочков — сладкая соска… Да, так вот — как-то раз иду это я по «Астории», думаю себе, как обычно, о живописи. Смотрю: знакомые все лица, журналист и проститутка, сидят себе за столиком и жу-жу-жу, жу-жу-жу… Короче, имеют увлеченный разговор… Ну, вот я и подумал…

Серегин закашлялся:

— Мало ли, с кем я случайно за столиком сидел? Я иногда симпатичную бабу вижу — сам не свой становлюсь, не могу удержаться от грязных приставаний… Да, ну и городишко у нас — как на хуторе, ей-богу… Никакого тебе уединения… Слава, а ты… Ты кому-нибудь говорил, что видел нас вместе?

Солдат улыбнулся:

— Да я про это только сейчас и вспомнил. И снова забыл. Жалко будет соску, если она в какой-то блудень вошла. Череп — мужчина серьезный…

Обнорский задумчиво кивнул:

— Да уж, слыхал… Страшилки-то про него всякие рассказывают… А ты сам-то его видел хоть раз?

— На фиг, на фиг, — Слава даже перекрестился на всякий случай. — Я уж как-нибудь… Таких друзей — за хуй да в музей, как говорится… Его вообще мало кто видел, а кто видел — тот не болтает… Я только однажды с пацанами его пообщался — конкретные, скажу тебе, ребятишки, совсем пробитые…

— Ну ладно, Слава, бывай… Удачи тебе.

— И тебя туда же…

Обнорский сделал еще один «кружок почета» по казино, внимательно осмотрел ноги у всех официанток (девушки в заведении носили короткие юбки, и, надо признать, им было, что показывать) и направился к выходу.