* * *

Степан действовал уже осознанно и почти уверенно. Даже страх отступил. «Ты же приехал, чтобы спасти Борьку, – говорил он себе. – И вот настал момент, когда его действительно нужно спасать. Так что действуй!»

Он снял с себя камуфляжную куртку и туго обвязал ее вокруг палки. Получилась дубина – увесистая, но гуманная, с «глушителем». Степан старался не думать о том, что собирался сейчас сделать.

На цыпочках обошел здание и приблизился к входу в подвал. Из щелей в дверях сочился желтый свет. Осторожно нащупал ржавую холодную ручку, потянул на себя.

Дверь чуть поддалась, но не открылась. Охрана заперлась изнутри. Степан не успел даже подумать о следующем шаге, как случилось непоправимое. Он слишком неловко отпустил ручку, и дверь грохнула, возвращаясь в прежнее положение.

Лоб вспотел, Степан хотел было отпрыгнуть в темноту, но налетел пяткой на ступеньку и едва не упал.

А в следующее мгновение дверь распахнулась, появился силуэт лысого охранника…

– Ну, чего ломишься, стучать надо! – раздался его раздраженный голос.

Он вышел из пятна света и увидел Степана с дубинкой наперевес.

– Что за… – воскликнул он и бросился обратно, внутрь помещения.

Хватило ума понять, что охранник побежал за оружием. Догнав его одним прыжком, Степан размахнулся и опустил дубинку прямо на лысый череп.

Рука в последний момент дрогнула – ни разу не приходилось бить человека железкой по голове. От этого удар смазался и получился вовсе не серьезным.

Лысый лишь присел и охнул, но тут же опять бросился вперед. Степан уже видел – он несется к столу, на котором лежит автомат…

Кровь словно вскипела. Степан снова размахнулся и на этот раз вложил в удар все, что мог. Метнулись тени от керосиновой лампы. Охранник рухнул на колени и, ломая самодельный стул, повалился – обмякший, как полупустой мешок. По затылку побежала струйка темной крови.

– Чего гремишь? – раздалось справа.

Степан отскочил и увидел второго охранника. Тот, пятясь, выходил из какого-то бокового помещения, в руках он держал что-то вроде подноса – широкую доску с двумя дымящимися тарелками.

Отметив быстрым взглядом висящую на поясе кобуру, Степан уже не сомневался и не терялся. Длинный размашистый удар сбил охранника с ног и отправил в нокаут. Тот даже не успел понять, что происходит.

Трясущимися руками Степан закрыл дверь изнутри на задвижку: он понял, что эти двое кого-то ждут.

Теперь – ключи. Суматошно обыскав лысого громилу, он нашел спички, складной нож и, наконец, крошечный ключик от наручников на кожаном витом ремешке.

Дверь в камеру Бориса закрывалась на простой засов. Брат приподнялся, услышав скрежет дверных петель.

– Степка?! – воскликнул он. – Что происходит?

– Быстро уходим! – Степан торопливо ощупывал в темноте наручники, пытаясь открыть их. – Сюда могут прийти.

– Ты что натворил, дурень чертов?!

– Молчи… – Наручники раскрылись, и Борис вскочил со своей лежанки. – Теперь бежим!

– Куда?!

– Не знаю, Боря, не знаю!

– Ну, ты даешь… Ладно, поздно сокрушаться.

Они выскочили в коридор. Лысый здоровяк так и лежал неподвижной тушей, а вот его напарник постанывал и скреб ногтями по земляному полу.

– Стой! – Борис схватил Степана за руку. – У них барахло наше…

Он откинул крышку какого-то трухлявого сундука, начал копаться.

– Рюкзак – твой? Бери. Ремень, пистолет. Все забираем. И автоматы у этих хлопцев одолжим, нам нужнее. И еще – это…

– Гранаты-то зачем?!

– Жалко оставлять.

Степан успел смотать с дубинки и надеть свою куртку, теперь уже чуть запачканную кровью.

– Теперь – валим!

Оказавшись на улице, остановились и замерли, прислушиваясь к окружающему миру.

– Там у них конюшня вроде, – еле слышно прошептал Борис, пытаясь сориентироваться. – Думаю, нам туда.

Они не прошли и трех шагов, как лоб в лоб столкнулись с тремя беззаботно идущими пограничниками.

– Это они! – изумленно крикнул передний, но больше ничего не успел. Борис с какой-то нечеловеческой скоростью ринулся вперед и оказался аккурат между бойцами. Первый беззвучно отлетел в кусты, так и оставшись там лежать. Второго Борис свалил двумя молниеносными ударами, которых Степан даже не заметил, а лишь услышал.

В следующее мгновение тишину разорвала длинная и оглушительная автоматная очередь. Борис успел перехватить автомат, и пули ушли в небо. Сам пограничник тут же захрипел и осел на траву, но дремлющая база уже отозвалась тревожными голосами.

– Ну, вот мы и допрыгались… – мрачно прокомментировал Борис.

– Ты что, убил их? – Степан был потрясен тем, как его брат голыми руками в мгновение ока раскидал троих вооруженных мужиков.

– Да боже упаси! Ловкость рук. А теперь – бежим, братишка. Бежим так, как никогда не бегали.

* * *

Пригибаясь, они мчались через пустырь, раскинувшийся посреди базы. Вокруг был только чахлый малорослый кустарник, который даже не стоило считать за укрытие.

Потревоженная база тем временем наполнялась звуками – растерянные крики сменил нервирующий вой ручной сирены. Скорее всего о побеге уже доложили пришедшие в себя бойцы.

– Сюда! – Борис свернул в проход между длинными развалинами-бараками. В темноте Степан едва успевал замечать препятствия и чудом не поломал себе ноги. Борька же чувствовал себя как рыба в воде.

– Стоять! – близко впереди заметались огни фонарей.

Борис только припустил сильнее. Степан услышал глухие удары, треск рвущейся одежды, сдавленные крики, бряцание разлетающихся автоматов. Никто в этот раз даже не успел выстрелить.

– Быстрей, где ты там! – подогнал брат.

Они выскочили из-за барака и тут же увидели, что вся база кишит мечущимися огнями – личный состав подняли по тревоге. С шипением взлетела белая осветительная ракета, заставив пугливые ночные тени метнуться врассыпную. Борис упал на траву, сдернув за собой Степана.

– Теперь аккуратно, ползком. Задницу опусти, говорю! Чуешь, чем пахнет?

– Дерьмом, по-моему.

– Правильно. И хорошо, что не нашим.

«Конюшней» здесь назывался загон, наскоро собранный из гнилых деревяшек. Уже было слышно, как фыркают и стучат копытами лошади.

А еще хорошо слышалось, как совсем рядом перекликаются бойцы.

– Что ты задумал? – поинтересовался Степан.

– На лошадках-то катался хоть раз?

– Ну, было, давно, еще в институте.

– Ну, значит, справишься. Жди меня здесь.