«Попаданец» из Донецка 2014 года Виктор Ракитин, пользуясь своей уникальной памятью, знал это наверняка. В свое время он интересовался данной проблемой и был прекрасно осведомлен, например, о труде некоего Тараса Кузио, конкретно: Taras Kuzio: US support for Ukraine’s liberation during the Cold War: a study of Prolog Research and Publishing Corporation, in Communist and Post-Communist Studies, no. 45, 2012.

В некоторой степени «тихая война» бандеровцев на Украине против советской власти стала прототипом для аналогичных операций ЦРУ по всему миру уже во время холодной войны. В этом случае все средства были хороши, и США вместе со своими союзниками по НАТО закрывали глаза на то, что сотрудничать приходится фактически с военными преступниками – настоящими зверьми в человеческом обличье. Так, например, одним из очень важных людей в УПА был сотрудник по связи с ЦРУ Мыкола (Николай) Лебедь, которого американская военная разведка в 1946 году описывала как «хорошо известного садиста и соавтора немцев». В 1949 году ЦРУ спонсировал его въезд в Соединенные Штаты. В эмиграции он возглавлял ОУН-Z – «Закордонье», ответвление бандеровской ОУН, которая финансировалась Соединенными Штатами. Он обеспечил связь между США и головорезами из Украинской повстанческой армии. После 1953 года Мыкола Лебедь принимал участие в управлении эмигрантского издательства «Прологе», которое финансировало Центральное разведуправление США. Это издательство распространяло националистическую и антикоммунистическую литературу.

Так вот, оба захваченных парашютиста-бандеровца должны были ни много ни мало обеспечить прибытие группы американских разведчиков-диверсантов!

А вот тут-то Виктор Ракитин и решил сыграть, что называется, по-крупному. Он прекрасно помнил, что в марте 1945 года, то есть, по нынешним меркам, совсем скоро, состоится знаменитая Ялтинская конференция. На ней главы СССР, США и Великобритании будут говорить о послевоенном переустройстве мира – наиболее глобальном политическом акте, который определит жизнь фактически всего населения планеты Земля почти на век вперед.

Захват живьем американских агентов-разведчиков, которые сотрудничают с бандеровцами и ведут подрывную деятельность против Советского Союза, стал бы настоящим подарком для Сталина. Тогда глава СССР смог бы еще более жестко диктовать свою волю и наглой Америке, и чванливой Британии. Свои соображения капитан Ракитин доложил в совсекретном рапорте командованию. И получил «добро» на проведение такой рискованной операции. Прибытие американских агентов ожидалось через две недели – вполне подходящий срок для детальной проработки и оперативного сопровождения акции. Были задействованы агентурные каналы, банды бандеровцев, которые находились под контролем «кураторов» из Госбезопасности СССР, подняли даже глубоко законспирированных «спящих» агентов.

* * *

Старшим спецгруппы захвата, замаскированной под одну из бандеровских банд, выступил лично капитан Ракитин. Отбор был очень жестким: сила, ловкость, владение огнестрельным и холодным оружием, приемами рукопашного боя, высокие морально-волевые качества, обязательное знание украинского языка на уровне носителя, знание обычаев и местности, на которой придется действовать. Его проводил лично Виктор Ракитин, в итоге из сотни кандидатов-«волкодавов» было отобрано восемь настоящих супербойцов. Вооружение «банды» также подбирали очень тщательно. Сам Ракитин оставил верный «Наган» и пистолет-пулемет Судаева: «захваченное у «советов» оружие не вызывало особых подозрений. Остальные вооружились автоматами «ППШ» и трофейными немецкими MP‑40. В группе имелся немецкий пулемет MG‑42 и одна германская «снайперка». Гранаты – у всех. Даже рация была немецкой – надежный и эффективный трофейный «Телефункен». Группа переоделась в соответствующую, тщательно подобранную одежду. Она представляла собой смесь немецкой и советской военной формы с повседневной гражданской одеждой. В ней преобладали традиционно гуцульские элементы: подбитые овчиной и украшенные орнаментом жилеты, шапки, расшитые бисером пояса. Все это носилось в условиях лесного лагеря постоянно. Все разговоры – только на украинском. Точнее, на местном «суржике» – смеси украинских, русских, немецких, польских и венгерских слов. Одновременно с этим изучали нравы и обычаи бандеровского подполья.

А вот в этом спецгруппе капитана Ракитина помогали те самые пленные парашютисты-бандеровцы. Оба заграничных эмиссара ОУН-УПА были включены в состав спецгруппы НКВД-МГБ. Конечно, с ними провели «разъяснительную работу». Она заключалась в следующем.

В один из дней в расположение секретного лесного лагеря, где обосновались «хлопцы» капитана Ракитина, прибыл немолодой седобородый и седоволосый мужчина, по виду университетский профессор. В его руке был только лишь кожаный саквояж. Двоих бандеровских эмиссаров завели под конвоем в отдельную комнату.

– Что вы хотите с нами сделать?! – на чистом русском заорал Михась – тот, что едва не убил самого Ракитина.

В это время седобородый профессор выкладывал на стол из объемистого саквояжа упаковки ампул, какие-то пузырьки, блестящий металлический стерилизатор со шприцами внутри. Сноровисто, как снайпер собирает винтовку, эскулап собрал стеклянный шприц, аккуратно навинтил острую стальную иглу.

– Я собираюсь ввести вам внутривенно медленный яд. Он будет постепенно убивать вас, и для нейтрализации его действия потребуется раз в три дня, точнее, в семьдесят два часа, вводить антитоксин. Иначе вы умрете в страшных мучениях. Так что вам обоим придется быть послушными, как ласковые овечки, – не меняя интонации, как на лекции, пояснил профессор.

– Но как вы можете – это же бесчеловечно! – надо сказать, что на устах «отмороженных» бандеровцев из Центрального «провода» заграничной резидентуры ОУН-УПА слова о человечности и сострадании звучали несколько нелепо.

– Меня эвакуировали из блокадного Ленинграда только потому, что я профессор и специалист в области биохимии, фармакологии и физиологии. Моя жена и двое детей умерли голодной смертью. Поэтому да – я потерял очень много из того, что обычные люди и даже вы, звери, называете человечностью. Остались лишь профессиональные навыки и огромный опыт, который я направил со всей своей силой и яростью на борьбу с врагами моей Родины. Как вы понимаете, разжалобить меня невозможно, так что подобное обращение явно не по адресу.

Бойцы спецгруппы захвата тоже были не в восторге от того, что в их состав «влились» два матерых бандеровца. И первым вполне естественным порывом было растерзать новых «боевых товарищей». Но у капитана Ракитина был свой очень серьезный резон. Эти двое сейчас думали только, как спасти свои шкуры. Но когда вся спецгруппа окажется в бандеровском логове, эти двое будут доверять именно им, а не искать возможности сотрудничать со своими же «бандерлогами».

К тому же они оба стали источниками неоценимой информации в бандеровском бандитском подполье: имена и клички главарей банд, непростые отношения внутри ОУН-УПА, последние сплетни – то самое «окопное радио», которое зачастую может оказаться гораздо информативнее самых подробных разведсводок. Какие-то бытовые жаргонные словечки и специфический жаргон. Словом, Виктор Ракитин приказал своим бойцам «впитывать» любую информацию. «Познай своего врага» – этот принцип капитан Госбезопасности исповедовал твердо.