— Зато это умеют они.

— А эти бандиты знают о талисманах?

— Знают.

Пока я разворачивала тяжелое одеяло, во мне крепло чувство дружеской близости к этой женщине. Теперь я не сомневалась — ей можно доверять. Я позволила Родии снять с меня тяжелые браслеты. Я также сняла обруч с бедра и пояс с камнями и отдала их ей. Я наклонила голову, чтобы Родия могла расстегнуть ожерелье. Все это исчезло в складках ее просторной одежды.

— Теперь на какое-то время ты станешь очень уязвимой. Ты безоружна перед Роандой. Ты должна быть очень осторожной. Это продлится недолго.

Не отдавая себе отчета, я произнесла:

— Как странно встретить тебя здесь.

И она ответила:

— Ты сделала ужасную глупость, сирианка.

Я снова прошептала: «Назар», — и, уже у двери, она быстро обернулась, сказала «Да» и вышла.

Оставшись без талисманов, я сразу почувствовала слабость, мои мысли путались. Я сидела не шевелясь, надеясь, что он сдержит свое обещание и это действительно продлится недолго.

Вскоре дверь открылась, и на пороге показались два человека в черном.

— Отдай нам свои сокровища! — потребовали они. Оба склонились ко мне, сверля меня злыми черными глазами, и от их запаха у меня закружилась голова. Я ответила им так, как велел Назар:

— У меня их нет, я уничтожила талисманы, чтобы они не попали в недобрые руки.

Их лица исказились от ярости. Они сорвали с меня одеяло, обыскали меня и принялись переворачивать все вокруг. Разумеется, они ничего не нашли. Тяжело дыша, оба гневно переглянулись — они были похожи как две капли воды, точно роботы, у которых нет индивидуальности, — и, не глядя на меня, вышли из камеры, затворив за собой тяжелую дверь.

Я чувствовала, что мой разум слабеет, и старалась не сдаваться.

Спустя некоторое время снова пришла Родия, или Назар. Она принесла чашку с каким-то питьем, пояснив, что оно поможет мне восстановить силы.

Потом она села рядом со мной на скамью и, растирая мне руки, сказала:

— Ты должна делать все, как я скажу. Когда ты взойдешь на жертвенник и загорится зеленый свет, произнеси как заклинание: «Смерть Мертвому…» и падай назад. Тебя подхватят.

С этими словами Родия встала и направилась к выходу.

— Канопианец, зачем ты это делаешь? — прошептала я.

Родия тихо и быстро сказала:

— Ты спасла меня. Хотя ты и не знаешь от чего. Теперь мой черед помочь тебе.

И дверь закрылась.

Безотрадность этого темного, убогого места всей тяжестью навалилась на плечи, и я задумалась: что чувствуют те, кто не может защититься от этого мира с помощью талисманов, имевшихся у меня? Мой разум продолжал слабеть — казалось, что у меня в голове сгущается туман, — но я вновь и вновь повторяла, что я должна делать.

Все произошло очень быстро. Дверь распахнулась, и в камеру ввалилась целая толпа жрецов в черном. Подталкивая в спину, они потащили меня по темным коридорам, а потом верх по лестнице, пока мы не оказались в одном из храмов. Он был битком набит рабами — они стояли группами, и за каждой группой наблюдал надсмотрщик. Я заметила обитателей Колонии 9 — скованные одной цепью, эти бедолаги растерянно поглядывали на меня, поднимая кверху свои мохнатые лица. Мужчины и женщины, одетые в черное, стояли рядами по обе стороны от огромного каменного истукана. На месте живота у него зияла дыра, откуда пахло запекшейся кровью. О, этот запах! Его было вполне достаточно, чтобы лишиться остатков разума. Позади чудовищной статуи — а вид ее был в самом деле ужасен: злобное лицо и огромные, толстые руки и ноги — находилось возвышение. Меня заставили подняться на него. Я была на грани обморока. Передо мной зияла темная бездна храма, наполненного каменными идолами. Внизу стояли толпы рабов и жрецы, которые благоденствовали за их счет. Все вокруг было залито жутким красноватым светом. Черные фигуры начали издавать протяжные, скорбные вопли. Это был гимн. Я старалась не лишиться чувств… Я представляла, что они видят: привидение в белом платье, фантом, со светлыми, как овечья шерсть, волосами, на которых играют красные отблески… Внезапно свет, падавший на мои руки, из кроваво-красного стал зеленым. Я знала, что это сигнал. Я начала лихорадочно вспоминать слова, которые должна была выкрикнуть, и когда жрец уже занес нож, целясь мне в сердце, громко закричала: «Смерть Мертвому! Смерть Мертвому!» Я знала, что должна сделать что-то еще, но не могла вспомнить. Надо мной по-прежнему был занесен нож, его лезвие поблескивало в зеленом свете, и я спрыгнула вниз, спиной вперед, и упала на что-то мягкое. Сверху послышался удар камня о камень. Кто-то подхватил меня и понес. С чувством выполненного долга, я уснула или впала в забытье.

Я отключилась не полностью, поскольку понимала, что мы спешим куда-то по длинным темным коридорам, и слышала голос Родии. Я разговаривала с ней, задавала вопросы и получала ответы. Когда туман у меня в голове рассеялся, я увидела, что мы поднимаемся из подземелья на свет, а ответы Родии начали складываться в целостную картину.

Родия не была уроженкой города жрецов. Она родилась в Леланосе, недалеко отсюда. То есть на некотором отдалении… Она позволила взять себя в плен и сделать рабыней. Будучи умной и способной, Родия быстро получила должность тюремщицы. Ей доверили охранять пленников, которых впоследствии приносили в жертву. Через ее руки прошло множество несчастных. Она охраняла их, заботилась о них и смотрела, как они идут на заклание, поднимаясь на жертвенник над каменным истуканом. Родия не могла спасти ни одного пленника, хотя ей удалось похитить несколько рабов. Ее задача состояла в том, чтобы подготовиться к моему спасению, изыскать возможность спасти меня. Она… она… с удивлением повторяла я про себя, когда в конце тоннеля забрезжил слабый свет. Меня нес на руках беглый раб, а Родия, сильная и красивая, бежала рядом. Я заставляла себя думать о ней как о женщине, хотя, погружаясь в забытье, чувствовала, что рядом со мной Назар.

Что представляет собой эта внутренняя сущность личности? Что заставляет тебя, не обращая внимания на внешний вид, пол, возраст, расовую принадлежность человека, запинаясь, пробормотать имя! И не важно, что это за имя. Назар. Родия. Канопус.

Со мной это случалось не раз.

Но впервые, отдавая должное внешнему облику и признакам, которые говорят о принадлежности к определенному полу, я чувствовала, что существует другая, глубинная истина. Я знала, что рядом со мной Назар, тот самый Назар, с которым я встретилась в Коши. Возможно, если бы сначала я познакомилась с Родией, мне было бы так же трудно произвести любое другое имя.

Свет становился ярче, и я не сводила глаз с Родии, словно пытаясь открыть для себя неведомую истину. Это существо было Назаром и Родией одновременно… За этим женским обликом скрывался иной, хорошо знакомый мне человек. Но помимо этой загадки было и кое-что еще. Родия выглядела пугающе бледной, это было хорошо заметно, когда на поворотах на ее лицо падал свет… Я подумала, что она могла побледнеть, увидев свет, или в результате какой-нибудь болезни… В подземелье я не имела возможности хорошенько рассмотреть свою спасительницу: освещение было слишком тусклым, а мои мысли были заняты другим…