— Чего вылупились курицы? — мужик бросает на меня звериный взгляд, но в драку лезть не торопиться, и понятно почему. Видимо не готов перекраивать свою смазливую рожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не понял, Энн же сказала, что ее муж в командировке… — доноситься шепот до моих ушей от одного из тех пацанов, что сидели в гостиной.

— Как видишь нет, не в командировке и мое терпение заканчивается. Начинаем обратный отсчет, после которого, никому хорошо не будет. Десять… девять … — эти придурки криворукие зашевелили своими культяпками в разы быстрее, — … восемь… семь…

— Данил, прекрати над ними издеваться, — пищит откуда-то сбоку Элина.

— … шесть… пять… — не переставая считать бросаю на жену убийственный взгляд и она тут же прячется за дверью нашей спальни.

— … четыре…

— Да, все… все мы ушли, — дверь захлопывается и квартира погружается в тишину, которую рвет на части детский плачь.

Твою… сука… мать. Захожу обратно на кухню. В первую очередь нужно вымыть руки. Поворачиваю флажок в смесители на горячую воду и включаю ее.

Когда увидел, что пошел пар, сунул ладони под кипяток. Боль пронзившая конечности отдалась в районе лопаток. Да похер. Сейчас почти не чувствую ничего. Это тупые рефлексы. Нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы почувствовать пронизывающее кожу жжение.

Вытираю руки полотенцем и достаю чистую бутылочку, закидывая старую, в мусорное ведро. Банка детской смеси стоит на столе рядом с термосом. Откручиваю соску и замираю с ложечкой в руках на миг. Ко мне приходит осознание, что я не наводил сыну смесь ни разу, и как это делается не знаю. Пытаюсь в памяти воскресить хоть что-то… но на ум пришли лишь только рекламные ролики про то как наводится смесь младенцу, но там же на камеру без инструктажа. Что же делать? Где найти этот листок с пропорциями? Взглядом зацепляю банку смеси и мелкий шрифт на ней. Беру ее в руки и надеясь на удачу, начинаю искать инструкцию. Возможно, она тут есть. Мля. Оказывается есть! Целое открытие! Почти новый мир для меня. Аккуратно насыпаю без горочки две мерные ложечки и заливаю кипяченой водой. Фуух, тыльной стороной вытираю выступивший пот на лбу. Волнение клокочет в горле. Закручиваю соску обратно и активно трясу в руках бутылочку, как сказано в инструкции, до полного растворения частичек. А когда они растворятся хер написано. Поэтому трясу активно, рассматривая прозрачные стенки бутылочки. Разворачиваюсь лицом к двери и вижу в проходе Энни.

— Чтобы завтра тебя уже здесь не было поняла? — грубо отталкиваю ее в сторону и прохожу мимо, направляясь в детскую.

— Ну, Даничка-котик прости. У нас с ним ничего не было, — она цепляет меня за руки.

— Слушай Энн, если прям вот сейчас ты, от меня отвалишь, то обещаю, что я тебя не трону от слова "совсем", — резко поворачиваюсь к ней и опять хватаю за шею, но в этот раз нам не кому мешать поэтому сжимаю ее горло чуть сильнее и притягиваю ее лицо вплотную к своему. Вижу, как в ее расширенных зрачках колышется страх, — а если нет, то завтра же ты поедешь в КПз за попытку отравить моего ребенка.

Вмести со словами из горло прорывается рычание. Злость захлестывает меня волнами. Она цепляется руками за мое запястье, царапая его ногтями, но я не чувствую боли.

— Выбирай, зайчонок.

Разжимаю пальцы, и Энни валится на пол тяжелым кулем.

— Ты придурок… придурок, — хнычет она растирая шею, — это всего лишь легкие снотворные. Ему бы ничего не было. Я их в аптеки купила, — сквозь всхлипы говорит она, а у меня гора с плеч валится, разбиваясь на огромные валуны о ступни. Такое облегчение чувствуется в груди, что, сука, ноги подкашиваются.

— Для тебя же лучше, а сейчас не теряй время, собирай свое барахло, и чтобы завтра тобой тут и не пахло.

— Да пошел ты, понял! — выкрикивает она, — Пошел ты! Я найду нормального себе мужика, а ты… — я окидываю ее взглядом, прежде чем открыть дверь в детскую и жена захлопывает рот исчезает за дверью нашей спальни, а я захожу к сыну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его крик разрывает мне сердце. Подхожу к кроватки и поднимаю его на руки прижимая к себе. Но малыш не успокаивается. Мля, у меня в груди нарастает паника. Сую ему соску в рот, но он выталкивает ее языком. Твою мать. Что делать?

После часа укачивания младенца на руках, я себя чувствую выжатым лимоном. Сын наконец-то успокоился и заснул. Кладу его в кроватку, но маленький хитрец не хочет лежать один. Почувствовав пустоту в своем пространстве, тут же начинает хныкать, опять. А чувствую, что устал. Устал от того напряжение, что внутри меня скрутилось в тугую пружину. Мне нужно покурить, но я не могу, не могу себе позволить, чтобы малыш потом нюхал своим кнопиком сигаретный запах.

Щелчок в голове и там как будто лампочку включили. Мысли полились рекой.

Я знаю что делать. Пока сын капризно подхныкивает лезу в комод. В первом ящике, как и ожидалось, лежат документы. Открываю папку, и оттуда выскакивает родовая бирка. Поднимаю ее, разглядываю надпись.

Орлова Дарья вес 3500, рост 49, мальчик.

Сердце в груди пропустило удар, и следом пустилось в галоп, больно колотясь о ребра. Закидываю доки, подгузники и малышковую одежду в сумку, перекидываю ее через плечо и подхожу к кроватке.

— Ну, что малыш, хочешь к маме, м? — беру его на руки и прижимая к себе выхожу в коридор. Люлька переноска стоит возле двери. Укладываю в нее ребенка, пристёгиваю ремешками. Малыш давит беззубую лыбу, и удержаться в ответ просто не предоставляется возможности, я отвечаю ему. Господи, как это все ново для меня и волнительно.