По совокупности нарытых материалов из открытых источников становилось понятным, почему китайское правительство суетится так, будто вирус распространяется намного быстрее, чем следует из официальной отчетности, и стремительнее, чем в свое время распространялся первоначальный вирус SARS. Чего Картер не мог понять, так это причины, по которой столь же экстренных мер не предпринимает правительство США. «Я подозреваю, что значительное число инфицированных на начальном этапе ускользнуло от внимания CDC и с большой вероятностью уже успело инфицировать множество окружающих, — сообщил он „росомахам“ по электронной почте. — Нас, оказывается, фронт огня давно миновал, и пожар теперь идет дальше в горы, а сами мы всё еще недостаточно глубоко спустились в ущелье, вот нам этого и не видно».

Мысленный образ пожара был при нем постоянно. Пожар стал его любимой метафорой, чтобы донести, насколько трудно людям пробудиться для осознания лавинообразно, по экспоненте нарастающей угрозы. Один лесной пожар особенно завладел их с Ричардом воображением, когда они прочитали о нем несколькими годами ранее. Речь идет о пожаре, случившемся в ущелье Манн-Галч в горах Монтаны в далеком 1949 году. За десять лет до него Лесная служба США сформировала элитное подразделение пожарного десанта для парашютирования в самое пекло и борьбы с огнем. Жарким августовским днем четырнадцать молодых ребят в возрасте от семнадцати до двадцати трех лет во главе с рейнджером постарше десантировались с воздуха в район возгорания, показавшегося им небольшим и простым для тушения. Приземлившись в 16:10, они стали спускаться пешком глубже в ущелье Манн-Галч с тяжелыми рюкзаками и топорами Пуласки[46] за спинами. Знакомы между собой бойцы не были и по мере спуска разделились на несколько групп. Справа от них шел крутой гребень, слева тек ручей. Пожар, на тушение которого их отрядили, полыхал на противоположном склоне, за ручьем, — так им, по крайней мере, казалось. Деревья вокруг росли редко, в основном их окружали высокие заросли густой травы, которые тем не менее закрывали обзор. Примерно через милю после начала спуска ручей впадал в Миссури. Они планировали спуститься к реке, вброд перейти устье ручья и приступить к пожаротушению на противоположном берегу, продвигаясь в обратном направлении — снизу вверх. Остававшаяся за спиной река должна была в случае чего послужить отходным путем.

Однако на подходе к реке их взорам открылось шокирующее зрелище: стена пламени. Перекинувшийся через ручей пожар отрезал их от реки. Хуже того, пламя стремительно надвигалось на них, пожирая травяной сухостой. Еще мгновение назад им не было видно никакого пламени, и вдруг — устрашающая огненная стена десятиметровой высоты. На часах было 17:45.

Пожарные бросились бежать, но ускользнуть можно было лишь вверх по каменистой круче. Позже следователи измерили угол ее наклона: 76°. Огонь гнало на них ровным попутным ветром с реки, достигавшим скорости, вероятно, 15–20 м/с, и интенсивность пожара нарастала по экспоненте. Травяные пожары движутся намного быстрее лесных. Следователи позже оценили скорость распространения огня по траве в направлении пожарных в тот момент, когда они его только заметили, на уровне 2 км/ч. Но всего за десять минут, к 17:55, она возросла до 11 км/ч. Еще через минуту, в 17:56, стрелки наручных часов одного из молодых людей застыли в расплаве стекла: так, собственно, следователи и установили точное время гибели в огне десяти из пятнадцати членов этой пожарной бригады; некоторые из них даже не успели скинуть с себя тяжелые рюкзаки и топоры Пуласки.

Пятеро успели убежать, хотя и они спаслись не все. Трое, побросав рюкзаки с топорами, сумели вскарабкаться наверх и за гребень, — но один из этой троицы на следующий день скончался от ожогов. Та же участь ожидала и четвертого, пытавшегося уйти вверх по ручью. Пятым был их тридцатитрехлетний главный, с дивным именем Уэг Додж, — он выжил.

Его история оказалась самой интересной, по крайней мере в понимании Картера. В 17:55, всего за минуту до того, как на группу обрушилась стремительно ускорявшая свой бег стена пламени, он запалил второй пожар — вверх по склону, по которому нужно было выкарабкиваться. По мере того как огонь выжигал траву, он рывками двигался вплотную за ним прямо по раскаленному пеплу. При этом Уэг кричал остальным, чтобы бросали рюкзаки и топоры и следовали за ним — прямо в пламя пожара, который он собственноручно устроил. То ли они его не услышали, то ли не прислушались, решив, что командир тронулся умом, то ли не доверяли ему как малознакомому представителю старшего поколения, — но только Уэг Додж так и остался единственным слушателем рева главного пожара, который обогнул выжженный им по обе стороны участок земли, а самого его оставил невредимым. До того случая ничего подобного в истории пожарного дела зафиксировано не было, но с тех пор это стало общепринятой стратегией в борьбе с травяными пожарами. «Отходной пал» — так ее назовут. Также эта история настолько впечатлила писателя Нормана Маклина, более известного по его первой книге «Там протекает река», что он написал вторую — «Молодые люди и огонь»[47]. Вызвала она интерес и у доктора Дона Бервика, более известного, вероятно, благодаря тому, что он какое-то время возглавлял при Обаме социально-медицинские службы Medicaid и Medicare, — причем интерес настолько живой, что он посвятил ей целую речь. В свое время Картер слышал эту речь, а теперь вспомнил и подумал, что всё это неспроста: ведь пожар в ущелье Манн-Галч — не совсем пожар или даже больше, чем просто пожар. Это еще и нечто сродни пандемии. Его пламя высвечивает уроки, полезные и для борьбы с разбушевавшейся болезнью. И он их тут же конспективно набросал:

Не дожидаться, пока дым рассеется: к тому времени всё будет кончено.

Не бегать от эпидемии: поздно рыпаться, когда она тебя уже настигла.

Выявить самое важное и отбросить всё остальное.

Придумать аналог отходного пала.

Пожар в ущелье Манн-Галч высветил, насколько тяжело людям представить себе, что такое экспоненциальный рост, даже когда от этого зависит их собственное выживание. «Нам свойственно пассивное реагирование, вот мы и не вмешиваемся до тех пор, пока дело не примет дурной оборот, — писал Картер. — Что мы недооцениваем в данном случае, так это скорость, с которой всё ухудшается».