Если Биргитта прибыла сюда тайком, не рассказав ни матери, ни своему мужу, куда бы она направилась? Что делала здесь? Зачем такая секретность?

Она снова поехала вниз к заводу, не глядя в сторону съезда к озеру Таллшён, прокатилась мимо серых заводских фасадов к тому, что сегодня стало торговым центром. Ее родня работала здесь в течение многих поколений, возможно, со времени создания самого производства в XVII веке. Когда ее отец пошел трудиться на промышленный гигант, компанию ему составляло более тысячи сотрудников, когда он умер, их насчитывалось менее сотни. Потом постепенно стало менее десятка, к настоящему времени производство металла давно прекратилось. В огромные корпуса перебрались другие виды деятельности, театр и музей, различные художественные мастерские и даже магазин, где торговали по сниженным ценам. Она посмотрела на большой, напоминающий дворец фасад за театром. Тысячу квадратных метров заводской территории реализовали по цене маленькой трехкомнатной квартиры в Сёдере.

Анника поставила редакционный автомобиль за старым «вольво», взяла свою сумку и вошла в здание. Торговый центр назывался «Склад 157», был слабо освещен и имел высокий потолок и бетонный пол. Редко расставленные прилавки с дешевой одеждой тянулись насколько хватало глаз.

Она достала свой мобильный телефон, поискала подходящую фотографию Биргитты в ресторане под открытым небом с развевающимися на ветру волосами, где она улыбалась в объектив, и направилась к установленным на выходе кассам. Только за одной из них сидела кассирша, женщина примерно ее возраста с волосами, собранными в конский хвост. Она читала еженедельную газету.

– Привет, – сказала Анника. – Извини, но у меня есть вопрос…

Женщина посмотрела на нее. Ее лицо показалось Аннике знакомым. Она остановилась, одолеваемая сомнением. Кассирша широко распахнула глаза:

– Анника Бенгтзон!

Анника сделала вдох и заставила себя улыбнуться. Кто же это такая?

– Привет, – произнесла она нерешительно.

– Ты вернулась? – спросила женщина.

Кто же она? Явно не из их класса, пожалуй, училась на год старше или младше?

– Только на сегодня, – ответила Анника, – и у меня есть один вопрос…

– Да, – сказала женщина, – я слышала про твоего мужа, боже, какой кошмар.

Теперь до нее дошло, это же Хелена Бьюрстранд. Из параллельного класса. Как же она постарела. Анника перевела дыхание.

– Его же похитили террористы, – продолжила Хелена. – Просто ужас.

– Да, действительно, – подтвердила Анника.

– Просто не верится, что такое может случиться с кем-то из твоих знакомых, – сказала женщина.

Вот как, она знала Томаса?

– Ты помнишь мою сестру Биргитту? – спросила Анника.

Она подняла телефон с фотографией из «Фейсбука», но Хелена Бьюрстранд даже не посмотрела на нее.

– Конечно. Она перебралась в Мальмё осенью.

– Точно, – подтвердила Анника. – Ты не видела ее здесь в последнее время? На прошлой неделе, например?

Женщина взяла мобильник и посмотрела на снимок.

– Не-а, – сказала она. – Я не встречала Биргитту с тех пор, как она уехала. Как им живется там?

– Ну, хорошо, – ответила Анника. – Ты не знаешь, кто-нибудь другой не встречался с ней недавно?

– Может, Сара. Сара Петтерссон.

– Она по-прежнему живет на Таллвеген?

Хелена Бьюрстранд вздохнула:

– Этот спор за наследство будет продолжаться, когда уже и нас не станет… А как у тебя дела? Я сама вернулась назад. Прожила в Худдинге десять лет, но после развода решила перебраться домой. Ты все еще живешь в Стокгольме или?..

Анника улыбнулась и сунула телефон в карман.

– Была очень рада увидеться, – сказала она и направилась в сторону кафетерия.

Оба бармена, вероятно, еще не родились, когда она покинула Хеллефорснес, поэтому ей не стоило опасаться, что они ее узнают. Никто из них не видел Биргитту в последние недели, но они и не рассматривали снимок особо тщательно.

Анника купила капучино и чиабатту, взяла свой поднос, вышла на террасу и сразу узнала это место: именно здесь сделали фотографию, которую она показывала барменам.

Она села за угловой столик, пожалуй, тот самый, где Биргитта смеялась в объектив. Небо еще больше потемнело, ветер усилился, разгоняя душный воздух. Пахло серой. Она впилась зубами в хлеб, он был мягкий и душистый.

– Здесь свободно?

Анника подняла глаза. Это лицо она узнала бы и во сне: Роланд Ларссон, ее бывший одноклассник. Кузен Джимми.

– Конечно. Садись. Вот так встреча!

С той поры, когда она в первый раз ужинала с Джимми наедине, минуло несколько лет. Они разговаривали о Роланде. «Мы обычно лежали на сеновале у бабушки в Вингокере летними вечерами, – поведал ей Джимми, – и Ролле часами болтал о тебе. У него была старая вырезка из газеты, где тебя сфотографировали с несколькими другими людьми, так он сложил ее так, что только ты осталась на виду. И он хранил ее в бумажнике…»

Роланд Ларссон сел и со скрежетом отодвинул назад стул, у него появился большой живот. Она сместила поднос, предоставив в его распоряжение половину стола.

– Какими судьбами в наших краях? – спросил он.

– Была по работе и решила задержаться, – ответила Анника. – Ты, случайно, не видел здесь Биргитту в последнее время?

Роланд откусил большой кусок морковной лепешки и заговорил с набитым ртом:

– Как дела у Джимми? В последний раз он звонил сто лет назад. Он по-прежнему пашет на правительство?

– Да, угу…

Он пригубил свой кофе.

– Вы должны приехать в гости летом! Я знаю, что Сильвия это оценит.

Сильвия Хагторн была бывшей одноклассницей и вечным антагонистом Анники, она ненавидела Аннику с первого школьного дня и до тех пор, пока они не закончили гимназию.

Роланд поправил галстук.

– Мы ждем второго в сентябре, – сообщил он доверительно.

– Вот как… – сказала Анника. – Поздравляю…

Роланд Ларссон рассмеялся:

– Да, здесь жизнь тоже не стоит на месте. Я стану председателем муниципального совета, если после выборов все пойдет как мы хотим, а так ведь и должно быть.

– Ну, у соцдемов крепкие позиции во Флене, – заметила Анника.

– Мы хорошо работаем, – сказал Ларссон. – Люди замечают это. Мы здесь заботимся друг о друге. – Он сунул большой кусок лепешки в рот, немного сахарной пудры осталось на усах. – Возьмем, к примеру, металлургический завод, – продолжил Роланд. – Десять лет назад он выглядел как Польша в пятидесятых. А посмотри сейчас, как красиво все стало с магазином, музеем и кафе.