– Еще не опрошен таксист. Он может дать важную информацию.

– Зачем этой женщине понадобилось похищать Алису? Скромная девушка, жила себе, никому не мешала…

– А почему ты решила, что ее именно похитили? Ведь, со слов свидетелей, она сама подошла к той женщине, и они вместе вышли. Никакого насилия и принуждения.

– То-то и странно, – не сдавалась Инга. – Алиса боялась этой женщины! Слушай, вот ты писатель, истории придумываешь, загадки всякие загадываешь-разгадываешь…

– Я не пишу детективов, – поправил Виктор. – Мои романы носят психологический характер…

– Ну все равно. Ведь придумываешь же ты персонажей, характеры, поведение…

– Зачастую придуманные персонажи начинают жить своей жизнью, – усмехнулся Виктор. – А ты, как автор, сидишь и за голову хватаешься: «марионетки» выходят из подчинения! Уже не ты прописываешь им истории, а они диктуют свои!

– Но канву придумываешь ты. Над разгадками тоже бьешься. Вот что ты думаешь об этой истории с исчезновением Алисы?

– У меня есть кое-какие соображения на эту тему, но мне бы пока не хотелось ими делиться, – неожиданно ответил Виктор. Увидев, что Инга удивленно-обиженно вскинула брови, поспешно добавил: – Не подумай, что я тебе не доверяю! Но прежде чем облечь мысль в слова, мне нужно ее хорошо обдумать. Мне многого не хватает, чтобы выдвинуть свою версию. Поэтому не хочу пока делиться «сырыми» домыслами.

– Мне бы сейчас и домыслы не помешали, – проворчала Инга, чувствуя себя слегка обманутой. Этот разговор начинал принимать очертания откровенного, и вот он сам вдруг воздвиг барьер.

– Не обижайся, – повторил он. – Я не люблю делиться ненаписанным и необдуманным.

– Однако же отрывки на сайте выкладывал.

– Помнишь, я говорил, что нужно подогревать читательский интерес? Эти отрывки, малая часть написанного романа, провоцируют ожидания.

– Мне бы хотелось прочитать то, что ты уже написал, – тихо попросила Инга, не надеясь на удачу. – Не ради интереса, пойми. Ты же обещал мне помогать! Я – тебе, ты – мне.

– Хорошо, – ответил Виктор после долгой паузы. – Только полный текст у меня дома в компьютере. Я тебе его распечатаю и привезу. Но там, уверяю, вряд ли что-то есть полезное тебе. Алисины рассказы – в прочитанных тобой отрывках. В романе у меня действие разворачивается не столько в прошлом, сколько в настоящем. И героиня – обычная девушка, ничем не приметная, не ведьма. Замужем, живет себе потихоньку, никого не трогает…

– Списываешь ее с Алисы, – кивнула Инга. – Ты упомянул об этом в нашем разговоре в кафе.

– Да. Я очень надеюсь, что эта девушка отыщется. Интуиция подсказывает, что с ней не случилось ничего плохого. Только не понимаю, почему ты так уцепилась за эту историю. Какое отношение она имеет к тебе? Частично она увидена во снах этой девушкой, частично – выдумана мной.

– Интуиция, – пожала плечами Инга. Рассказывать о том, что случилось ночью, не хотелось. И в отместку за его нежелание делиться версиями, и потому что не хотела волновать.

Хотя… почему она решила, что он будет волноваться? Кто он ей? Старый приятель. Кто она ему? Старая приятельница. Бывшие сокурсники, которые даже вместе не окончили университет.

– Витя, а почему ты тогда ушел? – спросила она вдруг.

– Когда? – не понял он.

– Из университета. Ты ушел в середине третьего курса, и видимых причин для этого не было. Да, не со всеми сокурсниками у тебя складывались близкие отношения, но ты ведь этого сам не хотел. С какими-то преподавателями у тебя возникло непонимание, но у кого из нас его не было? И те проблемы не были такими уж критическими, по крайней мере не могли служить поводом для того, чтобы ты бросил университет.

– Я его не бросил, я перевелся, – поправил Виктор.

Поставив чашку на столик, он сложил руки на груди, но поза не была наполеоновской из-за ссутуленных плеч, напротив, казалось, что он старается закрыться.

– У меня были причины, – туманно ответил писатель. – Кому-то они бы показались не вескими, для меня же являлись таковыми. И не в отношениях с сокурсниками и преподавателями было дело. Впрочем, в этом тоже.

Он еле заметно нервничал, будто невинный на первый взгляд вопрос оказался для него слишком сложным. И Инге почему-то подумалось, что то личное, что так оберегает Виктор от всех, имеет отношение к этому ответу.

– Не хочешь – не говори.

– Это настолько сложно объяснить, что… лучше не буду. Хочешь еще кофе?

– Лучше бы чаю.

– Сейчас сделаю. У меня немного времени, потому что меня вызвали по делу Алисы. Наконец-то принялись и за меня. Удивительно, что не пригласили для разговора раньше.

– Когда тебе нужно уезжать?

– Через час. На чай время есть.

Он собрал на поднос грязные чашки и ложки и вышел на кухню, а Инга осталась сидеть в кресле, задумчиво глядя на погашенный, покрытый толстым слоем серого пепла очаг. Мысли спутались, как нити. Все смешалось в жизни, и, несмотря на уют, который создавал вид очага, тепло в доме, убаюкивающий стук капель вновь начавшегося дождя, кофейный дух, наполнявший помещение, она чувствовала себя потерянной. Ей подумалось, что она сбежала от семьи не потому, что хотела отвести угрозу, а потому что подсознательно оказалась не готова к браку с Алексеем. Ни к переезду, ни к житью в его доме, ни вообще к глобальным переменам в жизни. С тех пор как она переехала в столицу, жила отдельно. Вначале в маленькой однокомнатной квартире, потом – в большой, где и жила до последнего момента. Она привыкла чувствовать себя полной хозяйкой. И в чужом доме обязательно продолжала бы ощущать себя гостьей. Не привыкла и к тому, чтобы кто-то долго жил у нее. Когда у них были отношения с Лёкой, подруга частенько оставалась у нее то на ночь, то на две, но постоянно у нее не жила.

– О чем задумалась? – весело окликнул ее Виктор, ставя на столик поднос с чашками.

– Так… – покачала она головой и улыбнулась. – Всякие мысли в голову лезут. Чувствую себя, будто оказалась на середине озера и не знаю, к какому берегу направиться.

– Погоди, не хандри. Выпей чаю. Я съезжу на встречу и, может быть, что-то узнаю полезное.

Инга пожала плечами, будто ей было все равно.

– Сейчас кажется, что ушла зря. Я могу спокойно побыть и у себя дома. Люба сгустила краски, говоря об опасности, грозящей моим близким. Если мое наказание – через несчастья с любимыми людьми, то это произойдет независимо от того, близко или далеко от них я нахожусь. Тогда какой смысл в этом… побеге?

– Хочешь вернуться?

– Не знаю, Витя, – покачала она головой. – Вроде бы сейчас и не вижу причины, по которой должна скрываться, наоборот, если бы находилась в Москве, у меня было бы больше возможностей для действий. Но, с другой стороны, что-то словно не пускает меня, держит вдали.