— Тебя только за смертью посылать, — пробурчал он, — милая ты моя.

Я поперхнулась кофе и во все глаза уставилась на него.

— Ночью что-то было? — осторожно поинтересовалась я.

Даниил в это время наливал себе кофе, и добрая половина его расплескалась.

— Я надеялся, что ты мне скажешь, — признался он.

— Зря, — разочаровала я его. — Ничего не помню, надо у ребят выяснить.

— Не надо, — испугался Даниил.

— Что — не надо? — спросил Андрей, появившись на пороге кухни.

— Я говорю, что надо как-то сообщить Суренычу, где его машина, а Даниил почему-то против, — быстро нашлась я.

— Правильно, — одобрил Андрей. — Зачем напрасно мучить старого человека. Я еще вчера хотел сказать Фиме, что его машина в безопасности. Потом подумал, что он начнет меня подозревать в угоне.

— Что совершеннейшая не правда, — ехидно заметила я.

— Он и так о нас не лучшего мнения. Ваша тетка его формулами пытает, и это в такую жару! Дашка же делает вид, что не замечает, как он безумно в нее влюблен.

— Чего? — поразилась я.

— Уже третий год, — подтвердил Андрей. — Он у меня еще в прошлом году спрашивал, как лучше с тобой заговорить. Так и не решился?

— Вообще-то пытался, — призналась я. — Но так долго и невразумительно мямлил, что я сбежала на дискотеку с другим парнем.

— Видишь, все мы хороши. Разве я мог после этого еще и про машину ему рассказать?

Мы все согласились, что это было совсем уж свинством, и Андрей в данном случае проявил удивительную тактичность. А мне надо было бы быть с парнем подобрее…

* * *

Лысому Костику в это время было не до примирения со своим пусть и не очень умным боссом. В полном отчаянии он смотрел на дымящиеся обломки, в которые превратилась его красивая и до обидного новая машина. Взрыв, который унес ее молодую жизнь, был такой силы, что сразу же стало ясно, что никакой гарантийный ремонт уже не поможет.

— Что же это такое? — в полном отчаянии повторял он, раз за разом обходя дымящиеся останки машины.

— Это кара свыше, — философски заметил Толстый. — Наказание за то, чем мы занимались. Око за око.

— Какое око?! — в полном отчаянии закричал Лысый. — Мы наносили минимальный ущерб не слишком новым машинам, а здесь? Это же катастрофа, тотальное уничтожение. Я же ее вчера перекрасил.

— А может, ей цвет не понравился, и она от обиды покончила с собой, — пошутил Толстый.

Лысый попытался облегчить душу, врезав приятелю, но завяз кулаком в слое жира, который надежно укрывал Толстого от повреждений.

— За своей яхтой следи, — зло сказал он, — она у тебя тоже обидчивая.

Толстый представил, как его красавица медленно погружается в морскую пучину, издавая прощальные гудки, и сразу же ощутил сочувствие приятелю.

— Как же это случилось? — спросил он.

— Спроси чего полегче, — буркнул Лысый. — Не надо было ездить в тот кемпинг. Нехорошее это место. И мужик, который появился у нас с нашим же глушителем, непонятно где его раздобыл. Вся остальная партия в полной сохранности, где мы ее и оставили. Я за ним всю ночь следил, но ничего не выследил. В общем, зря я поехал. А ведь меня Предупреждал однокашник, которому мы желтую «шестерку» всучили, что в кемпинге всякие скверные дела происходят. Помнишь, как он у нас появился и сказал, что его белая «восьмерка» взорвалась. Я было решил, что это дело рук наших малолетних помощников, что они случайно переусердствовали. Потому и доставил к нему покупку сам, хотел посмотреть что да как. Но когда увидел, что осталось от его машины, сразу понял, что наши юные террористы тут ни при чем. Его машина выглядела точь-в-точь как моя сейчас. Мне его даже стало жалко, все-таки были друзьями. Мы с ним разговорились, и он мне признался, что подозревает тут одних. , — И на кого он думал? — спросил Толстый.

— Все на них же, на эту троицу, которая исчезла вместе с Даниилом, — ответил Лысый. — Так я теперь тоже на них думаю.

В это время затренькал его мобильный телефон, молчавший всю ночь. Лысый поднес его к уху, выслушал и мрачно отключил связь.

— Даниил вчера вечером приезжал на Виноградную, а с ним были эти трое, — сообщил он Толстому. — Это звонил наш парень, которого мы оставили дежурить в том доме. Он мне звонил всю ночь, но никто не отвечал.

— Говоришь, троица тоже была с ним? — осторожно спросил Толстый. — Тогда получается, что они к взрыву твоей машины не причастны. Надо поскорее с ними поговорить, чтобы убедиться. Даниил вместе с ними, поэтому у нас это может получиться.

Наверняка они и сейчас с ним.

Телефон снова зазвонил. Лысый поднес его к уху.

— Звонил Даниил, — сказал он Толстому. — По-моему, он окончательно свихнулся. Просил у меня прощения и уверял, что займет у отца деньги и возместит все убытки. Уверял, что у нас впереди еще масса новых дел, просил меня не беспокоиться.

У него, мол, куча новых планов на наш счет. Без работы не останемся.

— Он шутил? — неуверенно предположил Толстый.

— Не похоже, — покачал головой Лысый.

— Этого я не переживу, — закручинился Толстый. — Этот парень просто исходит зловредной энергией, в конце концов он точно меня угробит.

Когда его папаша просил присмотреть за сыном, я и не думал, что мальчик такой живой. Папаша жаловался, что у сынка только бабы да машины на уме.

Я думал: максимум, чем я рискую, так это что придется ежедневно вытаскивать его из милиции за дебош в пьяном виде. Но деловые предприятия, которые он затевал до сих пор, во сто раз хуже любого дебоша.

В таком настроении они вернулись в город. И тут неожиданно проблема, как занять Даниила, чтобы он причинял поменьше вреда окружающим, и проблема поиска злоумышленника, изувечившего машину Лысого, решились одновременно.

— Мы найдем тех, кто уничтожил твою машину! — воскликнул Даниил, как только услышал про утрату.

— Да и ваш Суреныч не успокоится, пока не найдет виновного во взрыве его машины. Вот мы его ему и предоставим. Сердцем чувствую, что преступник в двух этих случаях — одна и та же личность.

— Потрясающе, — восхитилась я. — Вы так уверены, что машину Суреныча взорвали не ваши малолетние преступники, которых вы снабжали пиротехникой? И потом, кто такой нам этот Суреныч, чтобы ради него пускаться в рискованное расследование.

Да и зачем? Машина-то все равно взорвалась. Даже если мы найдем преступника, то что толку?

— Странно ты рассуждаешь, — напустился на меня Андрей. — По-твоему, пускай порок торжествует?

— По-моему, каждый должен заниматься тем, чем ему полагается. Например, садовник выращивает цветы, отдыхающий купается в море и загорает.